Алексей опустился на мягкое сиденье и с улыбкой погладил гладкую чёрную кожу. Почитай тридцать лет прошло, даже в голове не укладывается. Между тем дядюшка извлёк из старинного книжного шкафа большую карту города и, разворачивая её на столе, проговорил:

— Ростов и правда быстро строится. Телефон, конка, водопровод, уличное освещение — всё это буквально за последние пять лет появилось! Улицы мостят, конку до Нахичевани дотянут, скоро, гляди, в черту города включат. Консульства иностранные открываются: турки, болгары. Какой вокзал отгрохали, а здание Госбанка! Крупнейшее в России, уж не знаю, правда ли, но в газетах так писали.

Карта оказалась очень точной, Алексей без труда восстановил по ней все свои сегодняшние перемещения. Самое главное — нашёл улицу, по которой пробежал мальчишка, спрыгнувший с повозки Гунашихи. Ткнул в неё пальцем:

— Что это за место?

— Та-ак. Это Замостье, вернее, южная его часть. Старое название — Ручейники. А улица называется Аксайка. Так кто тебе там нужен?

— Не знаю ни точного имени, ни возраста, ни даже, мужчина это или женщина. Фамилия или прозвище — Блокула.

— Блокула? Очень странное слово, никогда не слышал.

— Я думаю, может, оно цыганское? Или бессарабское? У вас в полиции должны быть сведения об инородцах.

— Да разыскать-то будет не проблема, если такой человек действительно там живет оседло, имеет свой дом и всё прочее. Вот ежели приезжий — тогда труднее. Но я попробую. Тебе когда надо?

— Чем быстрее, тем лучше.

— Раньше завтрашнего всё равно не получится. Я пришлю тебе с человеком записку. А что, собственно, случилось? На что тебе этот Блокула?

Алексей не хотел пускаться в пространные объяснения и потому ответил коротко:

— История с небольшим мошенничеством, так ничего серьёзного, уверяю. Сам разберусь. Вернулся он домой уже затемно. День выдался утомительно-длинным, и Шумилов чувствовал себя совершенно обессиленным. «Сейчас искупаюсь — и спать. Вода, поди, теплая-претеплая», — мечтательно представил он.

На следующий день Алексей Иванович решил никуда не уходить и непременно дождаться обещанную дядей записку. Часов в одиннадцать появился помощник квартального надзирателя и вручил ему запечатанный конверт. Шумилов предложил полицейскому водки, тот категорически отказался, сославшись на жару; впрочем, возможно он просто боялся уронить себя в глазах родственника высокого начальника. Проводив помощника квартального, Алексей вскрыл конверт и обнаружил там небольшой листок, на котором было написано всего несколько слов. «Упомянутого Б. нет ни в Ручейниках, ни в Замостье, ни в Ростове вообще».

Хотя такой результат можно было предвидеть, Алексей Иванович расстроился. Всё-таки он надеялся, что обладатель странной клички всплывёт в адресном или криминальном учёте городской полиции. Ан нет…

Судя по тому, что Гунашиха направила к «Блокуле» Александру Егоровну Максименко около года назад, этот человек был известен бабке и находился в зоне досягаемости. Другими словами, он проживал здесь, а не в каком-нибудь Акмолинске на другом конце России. И мальчишка, выскочивший из повозки Гунашихи, помчался резво, как человек, хорошо знающий дорогу. Отсюда напрашивался вывод, что «блокула» обитал (или обитала?) в этом квартале давно. Во всяком случае, мальчик там бывал неоднократно. Мог ли «Блокула» жить у кого-то в гостях? Очевидно, нет, никак не мог. Род занятий этого человека требует секретности, уединения и сосредоточенности. Да и люди такими соседями тяготятся.