И Шумилов вторично ударил шведа нагайкой. Тот взвыл, прямо по-волчьи, неожиданно громко и пугающе.

— Ого, да ты у нас оборотень, ликантроп, понимаешь ли… У нас, на Дону, таких ликантропов живьём лошадьми топчут! — И Шумилов сделал движение, как бы имитируя новый удар нагайкой. Но Хёвинен уже был научен: он отпрянул, выставил перед собою руки и запричитал:

— Погоди, погоди! Не бей, не надо! Скажи, что ты хочешь? Ведь ты чего-то же хочешь!

— Я хочу, чтобы ты ответил на мои вопросы. Их несколько. Если ты ответишь, я обещаю, что не сдам тебя властям, и мы разойдёмся, как ни в чём не бывало.

— Спрашивай.

— Твоё погоняло Блокула?

— Да, меня называют так те, кто чтит нашу традицию.

— Расскажи мне, Блокула, как был отравлен Николай Максименко.

— Я не знаю кто это такой…

«Язык» нагайки коротко взвизгунул, рассекая воздух, и протянул шведа через спину. Тот закричал от боли и упал на четвереньки.

— Только не говори мне, будто чего-то не знаешь! — строго сказал Шумилов. — Я задаю тебе вопросы не случайно! Если попытаешься меня обмануть, буду стегать нагайкой. Я готов заниматься этим до тех самых пор, пока ты мне не выложишь всё как на духу. Вопрос лишь в том, сколь долго ты согласишься терпеть… — Шумилов сделал паузу, наблюдая за реакцией Хёвинена. — Я повторяю вопрос: как был приготовлен яд, использованный для отравления Николая Максименко?

Хёвинен умоляюще протянул в сторону Шумилова руку:

— Погодите, я старый человек, не надо меня бить. Я всё объясню, дайте мне сказать… Вы всё сами поймёте, только прекратите меня стегать.

— Хорошее начало. Добрый дедушка! Продолжай…

— Я никого никогда не травлю, запомните. Это против обычаев нашей корпорации. Вы знаете, что такое «корпорация»?

— Не томи душу, Ломброзо! Меньше текста, больше мысли! — строго скомандовал Шумилов, пошевелив рукой с зажатой в ней нагайкой.

— Я готовлю средство и предоставляю его заказчику. Я объясняю, как с ним обращаться. Как мой заказчик его использует — уже его дело, я ему не хозяин. Ко мне обратилась дама, она попросила дать средство без специфического вкуса, запаха и цвета, которое не оставит явных следов отравления.

— Остановись! — приказал Шумилов. — Как эта женщина узнала о тебе? Только не ври, ударю!

— Она была дружна с гадалкой Гунашихой, много проводила у неё времени, хорошо платила. Потом стала расспрашивать Гунашиху о том, как лучше «свести» со света человека. Гунашиха направила ко мне, потому что знала, что такие средства у меня есть.

— Верю, продолжай.

— Эта женщина, звали её Александра Максименко, хотела использовать мышьяк из отравы для крыс. Я убедил её этого не делать. Там используется трёхсернистый мышьяк, который оставляет язвы на слизистых оболочках пищевода и желудка. Также отсоветовал применять другие производные мышьяка, а также сурьмы и ртути, поскольку все эти яды легко обнаруживаются из-за выпадения волос жертвы. Волосы отравленных минеральными ядами выдёргиваются вместе с луковицами. А у обычных покойников этого не происходит.

— Хорошо химию знаешь, да, Мартти?

— Я прослушал два курса в университете в Дерпте. Кроме того, много читал по этому вопросу, — Хёвинен как будто немного успокоился, сел перед ямой, вытянув вниз по склону ноги, речь его сделалась медленнее и обстоятельнее.

— Понятно. Так что ты ей посоветовал?

— Чрезвычайно ядовиты экстракты некоторых растений.