|
Если бы я была Диной Березиной с самого рождения, мама осталась бы жива, материнского сердца хватило бы до конца моих дней. Мы бы вместе прожили мою свадьбу и моих детей, и моих внуков. Вместе давали бы им имена – Саша, Яна, Дима… Дмитрий – самое лучшее. Я превращала мамино «нет, Дима» в «да». Я бы и сама могла стать Димой Березиным, если бы мама родила мальчика. Но я оставалась Варварой Березкиной. Я прикована к этой жизни, и металлические набойки раздражающе зацокали по асфальту. Зима неожиданно закончилась. Наступила долгожданная весна, яркая и ослепительная, пахнущая морем и черемухой. Скоро экзамены, выпускной бал. И тогда прощай, школа, да здравствует свобода, любовь, блестящее будущее.
* * * Последнюю школьную весну я хорошо запомнила, она длилась ровно столько, сколько мне захотелось. Таких весен больше не было в моей жизни. Выпускное платье подарили Вовкины родители. Еще они купили мне туфли и пальто-плащ. Вещи были очень модными и дорогими. Я долго вертелась перед зеркалом, соседка не выдержала и просунула в дверь встрепанную голову. – Жених подарил? – спросила она, разглядывая меня припухшими глазками. – Родители жениха, – беспечным голосом откликнулась я, продолжая поворачиваться вокруг своей оси. – Это они к свадьбе готовятся. – К чьей свадьбе? – я замедлила движение. Треугольник превратился в круг. – К твоей. Вовкины родители – не дураки, они не станут дарить дорогие подарки просто так, – сказала соседка и звонко причмокнула от восхищения. Ей тоже понравились мои новые наряды. А я онемела от наступившего отчаяния, сняла пальто и туфли, размотала стильный шарфик, бросила вещи на пол. Соседка не выдержала и подбросила любопытное тело на середину комнаты, подняла вещи, аккуратно сложила и рассовала в пакеты. – Смотри, пробросаешься, девонька, – она деловито пыхтела, всовывая пальто в шуршащий пакет, – умные женщины такими женихами не бросаются. – Так то женщины не бросаются, – заметила я. – Я же не женщина. – А кто ты? – вытаращила круглые глазки соседка, даже про подарочные пакеты забыла. – Девушка, – я недовольно скривилась. Мне хотелось свободы, воли, простора, я хотела побеждать. – Девушка – она и есть женщина. Нечего бросаться вещами и женихами. На что ты жить-то будешь? Тебе же учиться надо. Была бы жива мать, она бы тебе всыпала по первое число. Ты знай, она все видит, все знает. Мать никогда не простит тебя. Я осторожно подтолкнула соседку к двери, дескать, ты говори, да не заговаривайся. Она еще что-то долго бормотала под дверью, заняв привычное место. Я не вернула подарки, с удовольствием щеголяла в обновках, стучала каблучками, кокетливо забрасывала шарфик за спину, стараясь не замечать восхищенных взглядов. А душа моя разрывалась от боли и одиночества. Планета манила к себе, обещая блестящие горизонты. Незаметно прошли контрольные, зачеты, семинары, наконец прозвенел последний звонок. Началась подготовка к экзаменам, занятия превратились в муку. Я уверила себя в том, что школа никогда не закончится, она станет постоянной. Вокруг меня образовалась пустота. Я заболела от одиночества. Однажды вечером пришел Вовка. Он деловито погремел кастрюлями, вскипятил чайник, чем-то накормил меня. Долго играл на пианино. Неожиданно подошел ко мне, опустился на колени, взял мои руки, поднес к губам, согревая дыханием. – Ты переедешь к нам. Это уже решено. Он так и сказал: «Ты переедешь к нам! Не ко мне, к нам. Ты больше не можешь жить одна». Я молча кивнула. Переехать в знакомую семью, это вам не замуж выйти. Я больше не могла жить в мрачном одиночестве. |
