На этот раз ни один ворон не каркнул. На Ника ринулись еще четверо, вцепляясь когтями в правую руку и раздирая рубаху в клочья вместе с кожей. Когда Ник попытался стряхнуть их, кровавых лоскутьев стало только больше. Стоило ему поднять голову для прицельного замаха, на него сорвался очередной ворон, метя кривым клювом точно в глаз.

Тут Ник получил тычок локтем от брата и оступился, а когда восстановил равновесие, развернулся и разрубил двух воронов разом. Трое оставшихся, отчаянно галдя, шарахнулись к потолку.

Когда Ник посмотрел на брата, тот уже освоился и как будто заметил предводителя стаи. Ник бросился к Алану с мечом наготове — помочь, если пистолет даст осечку. Алан прищурился, навел ствол и выстрелил.

Помогать не пришлось. На таком расстоянии у врага не было шансов. Вороново тело упало на пол, а демон, сидевший в нем, улетучился струйкой черного искристого дыма сквозь потолок.

Теперь, когда птицы уже не пытались выцарапать Нику глаза, распознать иллюзию оказалось нетрудно. Ему всегда это давалось хорошо. Как-то раз он пытался объяснить Алану, что иллюзии резче, отчетливее, чем реальность, но брат так и не научился их видеть.

Вот и сейчас одна птица не металась, как остальные, под потолком, а летела прямиком к разбитому окну.

— Вон он! — указал Ник.

Алан выстрелил еще раз, и на месте подбитого ворона упал человек. Едва тело ударилось об пол, дверь в прихожую распахнулась. На пороге возникла Ма: амулеты искрятся энергией, волосы завесили лицо черной тенью. Алан проверял у колдуна пульс, поэтому Ник первым встретил ее взгляд и сказал:

— Мы все уладили. Ты здесь не нужна.

Ма постояла в темном проеме, рассматривая Ника бледно-голубыми глазами, и, наконец, произнесла:

— Я пришла не ради тебя.

Она закрыла дверь. Ник услышал звук удаляющихся шагов на лестнице. Они с Аланом, тяжело дыша, огляделись — вдруг будут еще сюрпризы. Однако в следующие пять минут ничего не произошло. Ник опустил меч, уткнул острие в пол. Все было кончено. Они остались одни с дюжиной растерянных воронов, мертвым магом на полу и гаснущими шагами матери за дверью.

Пока Алан реанимировал ужин, Ник, опершись о рабочий стол, увертывался от птиц. Пусть они больше не подчинялись чужой воле, но жуткие клювы и когти от этого ничего не потеряли, а Ник не отличался любовью к разным тварям. Твари отвечали взаимностью. Однажды Алан завел котенка, но вскоре был вынужден с ним расстаться, после того как тот несколько раз покусал Ника.

Значит, переезда не избежать. Черт. Только-только устроили брату книжный шкаф — и на тебе. Порез на щеке саднил. Ник попытался определить на ощупь, глубока ли рана.

— Не трожь, — одернул его Алан и шлепнул, не глядя, по руке. — Занесешь заразу. По-моему, ужин готов. Сейчас подлатаю тебя, и поедим. Прибраться можно потом.

Он поежился: из разбитого окна дуло холодом. Зато птицы нашли путь на волю и стали улетать. Щека у Ника болела, и есть хотелось жутко. Он нащупал свой талисман и скривился.

— Запрыгивай, — сказал Алан, натянул рукав поверх пальцев и размел осколки стекла перед раковиной.

Слава богу, сковорода была накрыта крышкой.

Ник возвел глаза к потолку и уселся на рабочий стол. Алан сходил за аптечкой, задрал ему подбородок и стал осторожно поливать порез антисептиком. Он всегда старался делать не больно, а в результате выходило только хуже. Ник стиснул зубы.

— Я что, зацепил?

— Нет, зацепили до тебя. Дурацкие вороны.

— На самом деле они очень умные, — сообщил Алан, как будто Нику было не наплевать. Он прищурился и подтянул края пореза, скрепляя их вместе пластырем.