— Хорошо, убедил, — согласился с помощником Рокоссовский. — Значит, всю силу бомбардировочной авиации нужно будет направить в район переправ через Мгу, а направление Сологубовки зона ответственности товарища Казакова. Я полностью уверен, что его артиллеристы умрут, но не пропустят врага, но не будем испытывать Судьбу. Сейчас мы не в том положении.

Он тоже подошел к карте и на мгновение, задержав над ней свой пристальный взгляд, стал излагать собравшимся свое видение грядущих событий. — Все, что мы можем позволить врагу — это двое суток, активных боевых действий, максимум трое. Пусть Кюхлер обозначит направление своего наступления, пусть втянет в бой все свои силы и тогда, мы нанесем свой контрудар в районе Воронова силами танковой бригады полковника Тараканова. Она уже начала прибывать и до полного её сосредоточения осталось несколько дней. Так, товарищ Орлов?

— Три-четыре дня, товарищ генерал — уточнил танкист.

— Согласно данным разведки немцы именно в этом направлении ждали нашего главного удара, но не дождались. Поверили, что мы не будем наступать и перебросили часть сил, сначала под Синявино, затем под Мгу. Теперь здесь нет крупных сил, и вся оборона состоит из опорных пунктов. Мы с генералом Малининым считаем при поддержке танковой бригады, соединения 286-й и 327-й дивизий смогут прорвать оборону врага, взять Поречье. В этом случае произойдет полный развал обороны противника на этом участке его обороны, что облегчит продвижение наших войск по направлению Михайловское с целью взятия под контроль отрезок железной дороги Мга — Мишкино.

В этих условиях, не имея резервов, Кюхлер будет вынужден остановить наступление на Мгу, и повернет свои силы фронтом на восток для недопущения захвата Сиголово нашими дивизиями. Все эти действия, создают благоприятные условия для перехода частей 2-й ударной армии в наступление, в районе устья реки Войтоловки, как и предлагает товарищ Стельмах.

От упоминании своего имени начштаба фронта гордо расправил плечи, принимая слова представителя Ставки как должное.

— Оборону на этом участке фронта согласно данным разведки союзные немцам силы венгры и хорваты, тогда как главные силы находятся на пяточке под Ананьево. Этот фактор создает благоприятные условия для форсирования Мги и дальнейшего развития наступления на село Отрадное.

Рокоссовский замолчал, специально смазав концовку своего плана завершения операции «Искра», прекрасно отдавая себе отчет, сколько сил придется затратить для осуществления того, что он только что озвучил.

Кирилл Афанасьевич это тоже отлично понимал и поэтому довольствовался услышанным. Он с сочувствием посмотрел на генерала Казакова и произнес.

— Теперь все зависит от ваших артиллеристов, выдержат они удар немецких танков или нет?

Этой простой, но одновременно хитрой фразой, он заранее возлагал на плечи генерала всю ответственность за грядущие события.

Будь на месте Василия Ивановича другой человек, он наверняка бы попытался снять с себя хотя бы часть ответственности, но генерал Казаков был из другой породы. Он свято верил в разработанную им самим схему противотанковой защиты, верил в людей, оказавшихся под его руководством, верил в победу над врагом под стенами Ленинграда. И эти убеждения не подвели генерала.

Немцы начали свое наступление на Мгу точно в тот день и час, в который генерал Стельмах предлагал ударить по врагу. Точнее сказать они начали боевые действия, а первыми вступили в бой советские войска.

Причина подобного парадокса заключалась в том, что за несколько часов до начала немецкого наступления, разведчики захватили немецкого сапера. Он проводил разведку местности для выявления русских минных полей в районе села Гнилово.