Его отпевали в храме Вознесения Господня у Никитских ворот — том самом, где, говорят, венчались Пушкин с Гончаровой.

Незадолго до ухода Леонов вновь вспоминал о своём памятном детском сне: где луг, и Бог, и его оборванное благословение.

Пройдя огромный путь длиной почти в столетие, отрок Леонид вновь вернулся в то же самое лето, которое на целую жизнь заронило в его душу печаль.

И, кажется, тот же самый луг по-прежнему полноцветно пылал. И, мнится, воздух был всё так же ароматен. И ветер был.

И вновь, как в детстве, потемнело небо, и показалось, что солнце больше не проглянет.

Но здесь три сложенных перста почти коснулись лба его — где так долго зрели сомнение и мука.

Затем — коснулись груди его, где так долго жила боль о земле и человеке на земле.

И правого плеча.

И левого плеча.

…Прощён и принят…

Не о себе болело его сердце.

БЛАГОДАРНОСТИ

Автор выражает благодарность Дмитрию Быкову, который летним днём 2005 года надоумил меня взяться за жизнеописание Леонида Леонова,

Николаю Андреевичу Макарову, внуку Леонида Леонова, — за помощь и понимание,

Наталии Леонидовне Леоновой, дочери писателя, — за гостеприимство и критические замечания, далеко не все из которых, каюсь, были учтены в этой книге, Ольге Ивановне Корнеевой, возглавляющей Государственный архив Архангельской области, — за любезно предоставленные неизвестные ранее документы о пребывании Леоновых в Архангельске,

Андрею Рудалёву и Эду, приютившим меня в Архангельске, Алексею Коровашко, Илье Шамазову, Алексею Коленскому — за дельные советы, а также всем, изучавшим жизнь и творчество Леонида Леонова и тем самым серьёзно облегчившим мне работу над этой книгой, издателям, которые публикуют сей труд.

ИЛЛЮСТРАЦИИ

«“Игра его была огромна ”, — пишет Леонов о Глебе Протоклитове в самом начале романа “Дорога на Океан ”… Но насколько огромна была игра самого Леонова!.. Срисовать Протоклитова с себя — это уже в известном смысле явка с повинной. Но Леонов знал, что делал, и делал это умышленно. Это было его и забавой, и аккуратно расставленной самому себе западнёй»

«Сцена, в которой появляется Курилов в начале “Дороги на Океан ”, — она словно бы со Сталина списана, с натуры… Сама фигура Сталина, его нечеловеческий эксперимент над человеческим веществом куда больше волновали Леонова, чем социализм как таковой. Без всякой иронии Глеб Протоклитов говорит однажды о Курилове: “Этот человек играет большую роль в моей судьбе. Он как громадная планета, и я — её ничтожный спутник. Пятнадцать лет я вращаюсь в её орбите и всё не могу вырваться ”»

«Его отпевали в храме Вознесения Господня у Никитских ворот — том самом, где, говорят, венчались Пушкин с Гончаровой.