Улита. Пустяки, матушка барыня, пустяки, не извольте беспокоиться! Насчет Геннадия Демьяныча.

Гурмыжская. Что же?

Улита. Да ведь он вас обманул; он не барин, а актер, и родовую свою фамилию нарушил, теперь Несчастливцев прозывается. И не столько на театре они, а больше все будто пьянством. И одежонка-то вся тут, что на нем, уж я это доподлинно знаю; и пришли сюда пешком с котомочкой.

Гурмыжская. Так он Несчастливцев; слыхала, слыхала. Ну, это еще лучше.

Улита. И человек-то его тоже актер, только, матушка барыня, и из актеров-то он самый каторжный, как есть одних чертей представляет.

Гурмыжская. Тем лучше, тем лучше! Как все это ловко для меня устроилось.

Улита. Да чем же, матушка барыня, хорошо?

Гурмыжская. А тем, что завтра же утром их здесь не будет. У меня не гостиница, не трактир для таких господ.

Улита. Истинно, матушка барыня. Пожалуйте ручку. (Тихо.) Алексей Сергеич идут. (Отходя.) Уж вот, можно сказать, картинка, а не барин. (Уходит.)

Входит Буланов.

Явление восьмое

Гурмыжская и Буланов.

Буланов (торопливо поправляясь). Что же вы, Раиса Павловна, мне прежде не приказали? Вы бы мне сказали-с.

Гурмыжская. Что?

Буланов. Что вы любите гулять по ночам-с.

Гурмыжская. Да тебе-то что ж за дело! Я люблю природу, а ты, может быть, не любишь?

Буланов. Я ведь как прикажете-с. Ежели вам одним скучно…

Гурмыжская. А тебе не скучно в такую ночь? Тебя не трогает ни луна, ни этот воздух, ни эта свежесть? Посмотри, как блестит озеро, какие тени от деревьев! Ты холоден ко всему?

Буланов. Нет-с, как холоден! Я только не знаю, что вам угодно-с, как для вас приятнее.

Гурмыжская. А, мой милый, ты хочешь играть наверное?

Буланов. Я бы, кажется, бог знает что дал, только б узнать, что вы любите! Я бы уж так и старался.

Гурмыжская. Ну, а как ты думаешь, что я люблю? Это любопытно будет тебя послушать.

Буланов. Луну-с.

Гурмыжская. Какой он простодушный! Ах, милый мой! я луну любила, да это уж давно прошло; мне не шестнадцать лет.

Буланов (подумав). Родственников-с?

Гурмыжская. Ха-ха-ха! Прошу покорно! Он уморит меня со смеху! Ах, простота! (Смеется.) Как это мило: «родственников»!

Буланов. Виноват-с!

Гурмыжская. Говори, говори! я приказываю!

Буланов. Не знаю-с.

Гурмыжская. Тебя, дурак! тебя!

Буланов. Да-с… Я и сам думал, да не смел-с. Давно бы вы-с… а то что я здесь так сколько времени… Вот так-то лучше, Раисонька! Давно бы ты… (Обнимает Гурмыжскую и хочет поцеловать.)

Гурмыжская (отталкивая его). Что ты, с ума сошел? Пошел прочь. Ты неуч, негодяй, мальчишка! (Уходит.)

Буланов. Что я сдуру-то наделал! Завтра же меня… отсюда… (Кричит вслед Гурмыжской.) Виноват-с! Завтра же меня в три шеи! Не слушает. (Кричит громче.) Виноват-с! Ничего знать не хочет. (Падает на скамейку.) Пропал, пропал, пропал!

Действие пятое

Лица

Гурмыжская.

Милонов.

Бодаев.

Несчастливцев.

Счастливцев.

Буланов.

Восмибратов.

Петр.

Аксюша.

Карп.

Декорация первого действия.

Явление первое

Карп, потом Буланов.

Карп (убирает чашки со стола и видит коробку Гурмыжской). Ишь ты, забыла свою казну, а потом искать примется. Лучше уж не трогать, пущай тут лежит.

Входит Буланов.

Геннадия Демьяныча чай кушать дожидаться не станете?

Буланов.