|
Если упавшее дерево повисло, упершись в землю собственными ветками, надо срубать по ветке, пока не доберешься до тех, что держат ствол. На них давит тяжесть ствола — они, бывает, изгибаются тетивой, тут надо исхитриться, подрубить так, что и ствол откатится не на тебя, и ветки, высвобождаясь, не полоснут по лицу. Когда дерево благополучно окажется на земле, ствол распиливается на кряжи по длине полена, а потом они колются топором. Иногда случается и такое. Попадаются такие кряжи, что никак не расколешь; тогда их надо уложить на бок и распиливать вдоль цепной пилой; пила ходит туда-сюда, выбрасывая по обе стороны длинные дорожки опилок и мелкой щепки. Бук и клен тоже иногда приходится распиливать вдоль; крупное, круглое кленовое бревнышко обтесывается перпендикулярно возрастным кольцам с четырех сторон, пока в сечении не станет почти квадратным, чтоб сподручней было распиливать. Иногда попадается трухлявая древесина, где между кольцами завелся грибок. Хотя обычно, если дерево на вид доброе, неожиданностей почти не бывает; древесина лучше в стволовой части, чем в ветвях, и еще у тех кряжистых деревьев, что растут на открытых местах, не у тех, что тянутся ввысь, загнанные в самую чащу.
Рой думает о лесе с жадностью, почти с одержимостью, хотя во всем остальном он совсем не алчный человек. Ночами может не спать, думать про то, как однажды набредет на какой-нибудь невиданной красоты бук. В мечтах Рой блуждает по тем лесам в округе, где ни разу не был, — слишком далеки они, на самых окраинах фермерских хозяйств. Если Рой едет по дороге, ведущей через лес, он то и дело вертит головой туда-сюда, примечает каждое дерево. Ему всякое интересно — годится на дрова или нет: вот, например, несколько голубых буков стоят, юные такие, нежные, для лесоруба слишком уж ветвистые. Темные, вертикальные жилки ползут по стволам, что посветлее; Рой запоминает место. В голове у него, как на карте, помечено каждое деревце — где стоит, что за древесина. В лесу не надо отвлекаться, погружаться во всякие докучлиливые заботы. Рой сроду не привык утомлять себя заботами. Ему все равно, написал он свои вывески или нет, все равно, сколько родственников нагрянет к нему в дом в очередное воскресенье. Правда, случается, он вспоминает в лесу, хоть и без особой тревоги, но все же как-то растерянно и с жалостью, про племянницу Карен — не свою, женину. Они воспитывали Карен с восьми до семнадцати лет, а потом та внезапно бросила школу и выскочила замуж за шофера, которого невесть откуда подцепила. У Карен были способности к рисованию, ей нравилось выписывать разные буквы, даже древнеанглийский шрифт. Она прозвала его «общипанным». Карен помогала Рою писать вывески, и все так и думали, будто она его дочь и свой талант унаследовала от отца. Карен была такая же, как Рой, круглолицая, такая же маленькая и жилистая, но в отличие от Роя шумная: дверь не успеет в мастерскую открыть, тут же растрезвонит, что в школе было, все до единого смешные случаи выпалит. И Рой не переставал дивиться: как это ей только удается с таким характером сидеть и медленно буквы выводить? Сейчас у Карен пятеро детей, а задних зубов почти нет. Когда она улыбается, видно, что сбоку дырка. Карен раздобрела, раздалась вширь, как многие женщины после замужества. Как-то Рой встретил ее на улице в старой, рваной лыжной куртке, волосы затянуты сзади резинкой. Работа выпадала нерегулярно, и Карен нанялась в придорожный буфет, где вечно стоял такой ор, что она даже слегка оглохла. Слава богу, хоть ушла оттуда, служит теперь горничной в гостинице «У реки». Похоже, Лайлу никогда особо не заботило, удалась жизнь племянницы или нет, хотя, конечно, Лайле хотелось бы, чтоб у Карен и дом был получше, и имущество побогаче. А Рой считает, что Карен загубила свою жизнь, и все время ломает голову, что бы ей такого хорошего сделать. Вот если б ее муж печку купил, Рой бы им привозил дрова, но у них паровое отопление. Стоило высыпать первому снегу, Рой чуть ли не на следующий день отправился в лес поискать подходящее для себя, меченное лесником дерево. |
