До самого вечера следующего дня председатель безрезультатно пытался избавиться от навязчивого посетителя из Варшавы. Вывезенный на машине не только за пределы города, но и района, он ошеломленно выслушивал поразительные, по большей части противоречивые предложения главного инженера, поглощал завтраки и обеды в каких-то забегаловках, изучал глубину придорожных кюветов и осматривал встреченные по пути санитарные устройства. Сильная головная боль мешала ему сосредоточиться и понять, зачем он вообще куда-то поехал. Увлекший его за собой тип отличался блистательной изобретательностью, жуткой мнительностью и нерешительностью — он постоянно менял направление, возвращался, блуждал, петлял и ездил кругами. Председатель местного совета в конце концов перестал что бы то ни было понимать, перестал слушать, даже протестовать перестал и в мрачном молчании мечтал только о возвращении в родимый дом. Он жаждал прилечь в тихом, спокойном местечке, положить холодный компресс на бедную головушку и закрыть глаза.

Главный инженер выполнил порученное ему задание точно и безошибочно.

В два ночи группа отерла чело и победно рассмотрела скопированный план. Триумф был, правда, несколько смазан пустяковой недоделкой.

— Брал эти печати свободно, — укорял Януш Каролека. — Не мог внимательней посмотреть?

— Посмотреть мог, а что толку, — возражал Каролек. — Сколько помех, да еще очки ни к черту не годные.

— А кто знает, там ли эта печать, — проворчала Барбара. — Наверно, где-нибудь в пожарной охране.

— В пожарную охрану вламываться не пойдем, а сейчас проверим, нет ли у самого председателя. Если есть, стащим, припечатаем, а завтра подбросим.

На тщательно вычерченном плане не хватало маленькой, чуть смазанной печати инспектора пожарной охраны. В конце концов решили взять план в ратушу и перед водворением в председательский шкаф попытаться поставить и печать. Это избавило бы от дальнейших усилий и нервирующих сложностей.

Необычайно трудолюбивая уборщица снова явилась в ратушу. Из окна дамской комнаты спустился шнур. Один горбун — Лесь — привязал к шнуру солидный рулон, другой — Януш — дежурил на площади в тени лохани, третий — Каролек — торчал на углу улицы на тылах ратуши. Главный инженер ждал в машине сразу за городом.

Через четверть часа заработал мотор, и вся группа, втиснувшись в машину прямо в маскировочных костюмах, мчалась в пансионат, где все еще кающийся Бьёрн готовил ужин.

— Ну, нам повезло, — вздохнула с облегчением Барбара, запихивая под ноги подушку, снятую с себя. — Это просто счастье, что председатель упился и оставил все настежь. Ни одна отмычка не подходит ни к столу, ни к кабинету, специально проверила. Замки сломаны, открываются плохо. Хорошо работает только один, от шкафа — недавно поставили новый…

Роль графа основательно взбудоражила Леся. Его давние чувства снова возгорелись в душе. Огонь, правда, несколько поумерился, и нежная страсть несколько изменила форму и выражение. Руины замка вызывали разные романтические ассоциации, и перед глазами графа возникали картины всевозможных героических подвигов. То в башне томилась прекрасная кастелянна и спасал её из беды влюбленный рыцарь, то бородатые разбойники нападали на даму в карете, то на сорвавшегося с цепи медведя или тигра бросался с копьем мужественный оруженосец, а вот поединок на ристалище… Призер на турнире, влюбленный рыцарь, атаман разбойников и мужественный оруженосец — у всех была одна физиономия, которую Лесь имел возможность часто созерцать в зеркале.

Но увы! Башня лежала в развалинах и ни в малейшей степени не годилась для темницы, тигров здесь не сыщешь, хоть тресни, насчет разбойников тоже было плоховато — местные хулиганы — вялые растяпы — при всем желании не могли их заменить.