— Ва ба? — явно спросил иностранец, глядя на него с добродушной симпатией.

— Вот вам ролики для вашего Бобика или как его там, — объявил, входя в комнату, Влодек. — Матильда разыскала на складе. А рейсшину, так и знайте, Ипочка от сердца оторвал. Подавитесь. А шнура нету.

— Ладно, шнурок найдется, — рассеянно ответил Каролек, погладывая на сцену за соседним столом. — Слушай, я не понимаю, чего ему…

— А разве кто-нибудь понимает? — удивился Влодек.

— Мне показалось, он по-польски говорит. Сказал: «Я так».

— А кто не так? — рассудительно заметил Влодек. — И чего это он так?

— Посажу его за тем столом. Неизвестно, кто не так. То есть известно, никто другой там не сядет, и чего он на это упирает?

— А может, у них сажают по несколько штук за одной доской? Чтобы не скучали…

— Одурел, я на картинках видел: у них места побольше, чем у нас. Януш, чего он говорит?

— Черт его знает, — пыхтел Януш, в поте лица пытавшийся объяснить иностранцу, как подготовить стол для работы. — Давайте рейсшину, сам приделаю, разговорами ни черта не добьешься.

При виде роликов иностранец безусловно и наглядно удивился. Он издал несколько вопросительно интонированных горловых звуков, осмотрел рейсшины, прикрепленные на остальных досках, подвигал их легонько и жестами показал, что не понимает отсутствия кульмана, то есть перпендикуляра на рейсшинах. Он осмотрел привинчиваемые Янушем ролики, обследовал механизм приспособления, и на лице его отразились полные неуверенность и сомнение.

— Для него и ролики внове? — ухмыльнулся Лесь. — Дичь какая-то на этом Западе… А еще толкуют про ихний технический уровень!

Иностранец махнул рукой по левому краю чертежной доски и загулькал явно вопросительно.

— Скажи, работаем, мол, на роликах, у нас нету третьей руки для перпендикуляра, — подсказал Янушу Каролек. — У них, может, и есть, а у нас нету.

— Сам скажи, — проворчал Януш. — Я занят. И вообще, вдолбите ему, что это параллельные, а у меня больше нету сил.

Каролек и Лесь бросили работу. Несколько насильно оторвали иностранца от Януша и принялись за какие-то анатомо-технические объяснения, видя в этом единственный шанс на успех. Через пятнадцать минут все обороты старых фотооттисков были разрисованы, причем чаще всего фигурировал мотив трехрукого человека. Пока Януш приспосабливал стол для работы, в голову нового сотрудника усиленно вбивалось убеждение, что где-то в Европе существуют таинственные существа о трех руках, работающие с традиционными рейсшинами. По нарисованным на старых фотооттисках чудесным историям выходило: существа эти эмигрируют из Польши, не оставляя после себя никаких следов, если не считать отрубленных, по-видимому топором, третьих рук. Иностранец балдел и тупел на глазах.

— Ничего, он когда-нибудь привыкнет, — утешал Лесь. — Говорят, дрессированные обезьяны даже на машинке печатать умеют.

Януш отер лоб и закурил.

— Ничего не поделаешь. Раз козе смерть, берем быка за рога.

Сия эффектная пословица немало озадачила присутствующих. Сосредоточенный Януш отмахнулся от объяснений и ринулся в лобовую атаку на иностранца. Посадил за стол и разложил перед ним несколько старательно выбранных чертежей. И похоже, стена непонимания таки треснула.

В голубых иностранных глазах впервые блеснуло любопытство. Новичок внимательно осмотрел разрез строений и сделал рукой жест сечения.

— Snip, Cut.

— Правильно, разрез, — согласился Януш. — Разреза еще нет. Not jet.