Она вышла из своей темы – и вдруг обнаружила, что название «Страшная месть», давно и прочно затерявшееся где-то в списке тем, не пользующихся вниманием, вновь взлетело в начало перечня!

Ну разумеется… ну разумеется, Алена открыла «Страшную месть»…

А впрочем, даже если бы она не открыла эту тему, уже ничего нельзя было изменить ни в ее жизни, ни в жизни других людей. Поезд ушел, снежный ком катился с горы, оба они набирали скорость…

А вообще надо быть поосторожней… один наш давний знакомый, друг моей мамы, примерно полгода тому назад вот так неосторожно припарковался на стоянке на своем обычном месте, около какой-то крутой тачки. Открыл дверцу и не заметил, что шарахнул ту тачку в бок. Оттуда выглянул какой-то мужчина, достал пистолет и выстрелил. Экспертиза показала, что у него был «оса» с каучуковыми пулями… Но он попал в глаз нашему знакомому. Тот умер на месте. А тот человек немедленно уехал, собственно, никто ничего не видел толком, это уже потом реконструировали события, поскольку на дверце автомобиля нашего знакомого была краска. Никто не заметил номера. Вроде бы говорили только, что это был «Лексус» какой-то темный. Оказалось, что он черный, это по кусочкам краски определили. Но все равно никого не нашли.

Так что… не только, знаете ли, быдло мстительно.

Неудачный пример. В газетах писали, что это убийство может быть связано с профессиональной деятельностью убитого. Он же следователем прокуратуры был, кажется?

Откуда вы знаете?

Я ж говорю – в газетах писали))) Я умею читать. Так что – неудачный пример(((

Портрет же Внеформата был девственно пуст. Пугающе пуст…

А впрочем, что там особо пугающего? Ну, не хочет человек себя напоказ выставлять, что ж, бывает…

Дима отвечал на ее неторопливые, спокойные вопросы быстро, нервно, изо всех сил стараясь не коситься на Наталью, сидевшую за другим столом и делавшую вид, что ее не очень интересует эта беседа и она занята совсем другим делом. Она хотела, чтобы Дима расслабился, освоился, но тот безошибочно чуял исходившую от нее опасность, был насторожен и не скрывал своей неприязни.

Одет Дима был небрежно. Наталья знала, что они с матерью живут очень скромно. Прошлую кражу парень совершил не только из-за сигарет: рассчитывал, что в киоске осталась несданная выручка, хотел купить себе новые брюки, он стыдился носить чиненые. Лариса рассказывала об этом с долей сочувствия, а Наталья подумала, что попытаться заработать Диме и в голову не пришло. Он предпочел кражу.

– Отец не приходит? – тем временем осторожно спрашивала Лариса.

Дима мотнул головой.

– Деньги дает матери?

Дима дернул плечом: какие, мол, это деньги!

– А ты хотел бы его увидеть?

Дима слегка искривил краешек рта.

Отец его служил несколько лет назад в милиции, в отделении вневедомственной охраны, был второй раз женат, воспитывал дочь жены от первого брака и свою дочь – сводную младшую сестру Димы. Судьбой парня не интересовался. Едва узнав, что сын арестован, бросился к следователю, который вел это дело. Думали, озаботился судьбой мальчика, но оказалось: если несовершеннолетний взят под стражу, родители имеют право не платить алименты на его содержание… По рапорту возмущенного следователя отец Димы Анненского был отстранен от службы.

– Дима, – сказала Наталья, надеясь незаметно подвести разговор к главному, но, повинуясь вызову его затравленного взгляда, спросила прямо: – Ты знаешь, что в вашем доме совершена кража?

– Ну? – ответил Дима полувопросительно, крепко берясь за края стула.