— Это твоих рук дело!

— Может быть, я бы и сделал это, если бы догадался. Но нет, я тут ни при чем.

— Я не могу это носить!

— Ничего страшного, скоро привыкнешь. Маленькая Перепелка покажет тебе — ну, если, конечно, ты не захочешь остаться со мной в постели.

Элиз бросила на Рено убийственный взгляд, затем медленно потянулась за подбитой лебяжьим пухом тканью. Если бы не боязнь рассмешить Маленькую Перепелку и услышать какую-нибудь язвительную шутку Рено, она попросила бы его выйти из хижины или хотя бы отвернуться. Вместо этого она просто решила не обращать на него никакого внимания, что так хорошо умеют делать индианки. Это было нелегко, особенно когда он лежал, заложив руки за голову, и наблюдал за ней с таким спокойным интересом. Казалось, он считает себя вправе видеть ее раздетой. Застенчивость Элиз явно забавляла его, и он старался ее усугубить: рассматривал ее розовые груди с коралловыми сосками, когда она поворачивалась и так и сяк, пытаясь завязать странную юбку. Когда Элиз с негодованием взглянула на него, ей показалось, что в его глазах появилось едва заметное тепло.

Из-за двери хижины, которая представляла собой просто доску, прикрепленную к двум столбам, послышался мужской голос — какой-то человек произнес индейское приветствие. Рено неохотно отвел взгляд от Элиз, которая в этот момент надевала плащ. Он присел, укрытый до пояса одеялом, и, даже не подумав одеться, разрешил гостю войти. Дверь приоткрылась, и в хижину вошел молодой человек. Он что-то сказал по-индейски и сделал быстрый жест правой рукой, означавший просьбу говорить. Двое мужчин пожали друг другу запястья, потом Рено повернулся к Элиз.

— Это мой сводный брат, Сен-Космэ. Его так назвали в честь французского священника, который его крестил. Сен-Космэ, эта леди — мадам Элиз Лаффонт.

Этот человек был моложе Рено и Большого Солнца, но у него были такие же красивые черты лица и довольно утонченные манеры. Он наклонил голову и улыбнулся, а затем обратился к своему сводному брату:

— Я прибыл по важному делу.

— Пожалуйста, говори, — ответил Рено, предлагая ему сесть.

Сен-Космэ опустился на край скамьи, где сидел Рено. Маленькая Перепелка поспешила предложить ему освежающий напиток из трав, и он, чтобы не обидеть ее, отведал питье. По индейскому обычаю гость начал говорить первым; Элиз показалось, что его речь была хорошо подготовлена заранее. Она почти совсем не знала языка начезов и поняла всего несколько слов, но подумала, что он говорит о делах совета.

Маленькая Перепелка стояла неподвижно, широко раскрыв глаза. Рено слушал внимательно, потом кивнул, очевидно, соглашаясь на какую-то просьбу. Его брат вскоре после этого поднялся и ушел, а Рено быстро встал с постели, нимало не стесняясь своей наготы, и начал одеваться.

— Что случилось? — спросила Элиз.

— Ничего такого, из-за чего тебе стоит беспокоиться, — ответил он.

Она сомневалась, что он сказал ей правду, но подумала, что это, наверное, связано с его новым положением военного вождя, и не стала расспрашивать дальше. Ей не хотелось вступать в пререкания в присутствии Маленькой Перепелки.

Перед тем как уходить, он приблизился к Элиз и взял ее за руки. Она не успела высвободиться, и он коснулся своими твердыми теплыми губами ее лба. Потом отпустил ее, кивнул и быстро вышел из хижины.

Элиз смущенно взглянула на Маленькую Перепелку, но индианка сосредоточенно возилась у очага, не обращая внимания на их дела. Пытаясь отвлечься от охватившего ее неприятного предчувствия, Элиз стала ей помогать.

Маленькая Перепелка сразу же начала обучать ее. Это оказалось нетрудно — французы многое переняли у индейцев, в частности, способы приготовления еды, так что разница заключалась лишь в кухонной утвари.