В связи с этим я вполне допускаю и такую возможность: Маэстро удалось внедрить в ближайшее окружение Б-на кого-нибудь из своих тайных сторонников. Для меня это, конечно, остается загадкой, но Маэстро, судя по всему, знает заранее, кого конкретно из наших клиентов ожидает возрождение к новой жизни. Но для того чтобы рассуждать об этом с надлежащей уверенностью, мне следовало бы знать, как именно представляет себе Б-н дальнейшую судьбу своего Творения. Может быть, Его Промысел столь же безжалостен, как планы Маэстро? Может быть, безжалостность сама по себе есть неотъемлемый атрибут истинно высших начал?

12

Через пару месяцев после смерти Эдмунда Клара начала проникаться тягостными сомнениями. Не сквозило ли в том, как относился к Эдмунду Адольф, нечто большее, чем просто жестокость? И простится ли это ему когда-нибудь? И нужно ли такое прощать? Анжела напомнила ей о том, как нечаянно подслушала разговор двух братьев: Ади совершенно сознательно терроризировал Эдмунда самыми страшными сказками братьев Гримм.

Из окна супружеской спальни Клара смотрела на Адольфа. Сидя на кладбищенской стене, он расстреливал крыс из духового ружья. Каждый пневматический залп заставлял ее вздрагивать. Ружье казалось ей человеком, обладающим на редкость противным голосом. Ей чудилось, будто это духи умерших, негодуя, обращаются к ней из могилы. Определенное влияние мы можем оказывать и на человека, не являющегося нашим клиентом, а в данном случае мяе не хотелось, чтобы Клара нагнала на Адольфа еще большую тоску, поэтому я навеял ей сон, в котором было подсказано, что Ади на самом деле совсем не так зол, а просто-напросто невыносимо страдает. Подобная техника применима по отношению к любой матери, у которой осталась хоть капля любви к никудышному сыну. Так что со временем дело пошло на поправку. И вновь Клара почувствовала себя обязанной повлиять на отношение мужа к сыну. Она сказала Алоису, что Адольф не находит себе места и даже учится теперь куда хуже прежнего. И этому имеется одно-единственное объяснение: он горюет по Эдмунду.

— Но и тебя он боится, и это его угнетает, — осмелилась она сказать мужу. — Ему ужасно не хочется стать для тебя разочарованием. Алоис, пора вновь начать относиться к сыну по-доброму.

Прочувствованные это были слова; Алоису, однако же, они всего-навсего лишний раз напомнили об Эдмунде. Адольф, увы, умершему братику не чета. И все же Алоис утвердительно кивнул.

— Попытаюсь, — ответил он. — Но сердце у меня заперто на замок.

Клара же, однажды пожалев Адольфа, постепенно дала волю этому новому для нее чувству. Теперь ей хотелось наладить с ним хоть какую-нибудь близость. Но сердце этого мальчика тоже было заперто на замок. Правда, она обратила внимание на то, что Адольфа волнует наступление нового года — 1901-го. «Адольф, — сказала она, — новое столетие будет твоим. Я уверена в этом. Ты в нем прославишься».

Адольфу понравилось то, что мать вдруг заговорила с ним в таком тоне, однако он не знал, верить ей или нет. С какой стати это столетие может стать его столетием? Пока он не ощущал в себе ни малейших сил для достижения столь высоких целей. Поэтому он принялся приставать к матери с расспросами, то и дело повторяя: «Это правда так?» И в конце концов она поневоле проговорилась. «Я теперь обязана тебя любить» — вот что она произнесла, и фраза эта запала ему глубоко в душу. Впервые в жизни он осознал, что материнская (да и вообще женская) любовь не есть нечто непременное и само собой разумеющееся. Женщина может полюбить тебя по-настоящему, а может и предложить эрзац, именуемый любовью по обязанности.

Тут, однако же, вмешался Маэстро.