|
Или ты предпочитаешь, чтобы к тебе обращались как-то иначе? – Мне нравится, когда меня зовут «кошка». – Тебе удивительно подходит, – сказал Сварог. – Я знаю. – И подразумевается, конечно, не домашняя мурлыка, а? – Конечно, – мимолетно улыбнулась Мара. – А мечта у тебя есть, кошка? – Конечно. Я мечтаю заслужить дворянство. Это невероятно трудно, но иногда удается, за особые заслуги трону… Тогда я сама смогла бы составить себе герб. Я бы взяла дикую кошку. Золотую. На синем. Вот сейчас это и впрямь была мечтавшая о кукле девочка. Почти что. – Считай, тебе невероятно повезло, – сказал Сварог. – Останусь тобой доволен – получишь дворянство. Мара грустно сморщила нос: – Одна императрица может возводить в дворянство. – Это здесь, – сказал Сварог. – Я ведь еще и барон там, внизу, в Пограничье. Взаправдашний вольный ярл, каковой имеет право возводить в дворянство. Она остановилась, обернулась, разинув рот, словно ребенок перед витриной кондитерской, уставилась широко раскрытыми глазищами: – Что я должна сделать? Сварог с удивлением понял, что и в самом деле стал во мгновение ока господином, командиром и повелителем. Чуть смущенно пожал плечами, подтолкнул ее к распахнувшейся двери виманы: – Да господи, ничего. Пошли. Когда вернемся, получишь дворянство. Ни за что, просто так. Обещаю. «Не каркай, дубина, не каркай, – зло и тоскливо подумал он. – Ты вернись сначала. Барон, так твою… Ладно, пусть у нее уже сейчас будет герб, потому что детям не следует играть в такие игры, и коли уж их затянуло в эту чертову мельницу, не тобой устроенную, пусть у одного хотя бы будет кукла…» Он не врал девчонке ни капельки – согласно законам Империи, оставался полноправным вольным ярлом, имеющим право возводить в дворянство, равно как и лишать такового (а также другие права и привилегии, см. Латеранское уложение которого-то года…). Когда он вернулся из Харлана, к его превеликому удивлению, самым серьезным и сложным предметом обсуждения стало как раз нечаянно свалившееся на него баронство, к которому департамент герольдии отнесся более чем серьезно. Почтенные старцы из капитула, оставив все прежние дела, совещались четыре часа без отдыха и перекуров – в присутствии подыхавшего от скуки Сварога, понимавшего из их разговоров не более одной десятой. Когда он, озверев, заикнулся было, что, в общем, не претендует на нежданный манор и готов отречься, старцы удивленно воззрились на него, дружно бормоча что-то о легкомысленной молодежи, не уважающей традиций. И упоенно продолжали диспут, плавно переходящий в свару и обратно. От тоски Сварог понемногу стал их понимать. С одной стороны, прецедентов прежде почти не случалось. С другой – традиции должны быть соблюдены. Вокруг этих двух тезисов и крутилось все. Рехнуться можно было от параграфов, забытых имен, ссылок на императорские указы и исторические примеры, которыми щедро осыпали друг друга сановные старцы, похоже, впервые за несколько сот лет столкнувшиеся с чем-то по-настоящему увлекательным. Наконец большинством голосов решено было не отдавать столь занимательную игрушку Палате Пэров и Тайному Совету, а разобраться своими силами – чтобы было что вспомнить и рассказать внукам… После второго голосования старцы, опять-таки большинством голосов, постановили, что лорд Сварог, граф Гэйр, лейтенант лейб-гвардии и камергер, имеет право отныне присовокупить к своим титулам еще и «барон Готар» – со всеми вытекающими отсюда правами и вассальными обязанностями по отношению к Императрице Четырех Миров. |
