– Мы помолвлены? – переспросила она.

– Да.

– Помолвлены? В самом деле?

Он уверенно посмотрел ей в глаза:

– Да.

Мерлин перевела дыхание:

– О Боже… я этого не помню!

– Я знаю.

– Но… пожениться! Вы имеете в виду, что действительно хотите жениться на мне?

– Очень хочу.

– А зачем?

Рансом перестал теребить кольцо и взял ее ладонь в свою:

– Я понял, что не могу без тебя жить.

– Ох, – вздохнула она.

– Мерлин, ты же не передумаешь, правда? Ты ведь не… возьмешь свое слово обратно?

– Но… ведь… ох…

Он выпустил ее руку, встал и отвернулся.

– Так я и знал, – сказал он. – Боже… так я и знал.

– Что вы знали? – воскликнула Мерлин. Внезапно прозвучавшие нотки отчаяния болью отозвались в ее душе.

Он взглянул на нее через плечо:

– Я не могу тебя принуждать. Нельзя же заставить тебя сдержать обещание, если ты его даже не помнишь.

– Обещание…

– Ты сказала, что выйдешь за меня.

Мерлин закусила губу.

– Но ты этого не помнишь. – Он всплеснул руками. Мерлин зажмурилась. – Ты даже не помнишь меня!

– Может быть, если я как следует постараюсь…

Он отвернулся:

– Нет. Я освобождаю тебя.

– Постойте, – воскликнула Мерлин, – подождите, я…

Он покачал головой:

– Ты же не можешь выйти замуж за человека, которого не знаешь. Ты только видишь мое лицо, фигуру, одежду… и эту комнату. Разве ты можешь взять на себя пожизненное обязательство, зная только это?

– Но ваше лицо мне нравится. И ваша фигура тоже. И одежда у вас очень хорошая… правда, я думаю, вряд ли она останется такой чистой, если мы с вами долго пробудем вместе.

– Мерлин, ты же знаешь, это для меня совершенно не важно, важно только… – Он замолчал и прикрыл руками глаза. – Хотя ты ведь не помнишь, правда? Ну, как мне рассказать, что я чувствую? Каково мне приходить к тебе, зная, что я для тебя лишь незнакомец, и говорить о том, как люблю. Говорить, что и ты тоже меня любила. И что когда я попросил тебя оказать мне честь, – голос его дрогнул, – стать моей женой, ты смотрела на меня с такой радостью и сказала «да»!

– Мне на самом деле так жаль, что я это забыла.

Рансом отвернулся к окну:

– Мне тоже жаль.

– Может быть, если бы вы мне напомнили, где мы с вами были при том разговоре…

Широкие плечи его распрямились. Не поворачиваясь, он поднял руку и указал за окно:

– Вон там, перед этим розовым кустом. Было утро, и солнце как раз только тронуло бутоны, и утренняя роса наполнилась ароматом.

Таддеус саркастически фыркнул.

– Звучит замечательно! – Мерлин нахмурилась, глядя на слугу.

Герцог обернулся, и вид его мужественного профиля вызвал у нее приятное волнение. На одну долгую секунду взгляд его скрестился со взглядом Таддеуса.

– Я знаю, – сказал Таддеусу герцог, понизив голос. – Ты никогда не одобрял моего стремления.

Таддеус проворчал:

– Как будто вас так заботит, что я думаю.

Мерлин неуверенно взглянула на старого друга:

– Тебе не нравится мистер герцог?

Тот отвернулся к подносу с чаем.