Слова императора не застали врасплох министров. Обо всем этом они и сами догадывались или знали, но одно дело личные мысли и совсем иное, когда это говорит сам император. Строго соблюдая традиции, они не смели выказать своих чувств и эмоций, терпеливо ожидая, пока микадо закончит свою речь. А он тем временем подходил к самому главному.

— У нас осталось только два выхода. Либо продолжить нашу священную войну с белыми дьяволами до последнего японца, либо согласиться на капитуляцию. Не собираясь перекладывать на ваши плечи ответственность за этот нелегкий выбор, я хочу услышать ваше мнение, ваше решение этого вопроса.

Едва Хирохито закончил свою речь, как возникла гнетущая тишина. Никто из министров не решался заговорить о капитуляции, так как только она давала возможность сохранить страну. Продолжение войны отбросило бы страну восходящего солнца на многие десятилетия назад и не гарантировало сохранение целостности государства.

Никто не хотел быть первым, но время шло и императору следовало отвечать. Нелегкое бремя быть жертвенным агнцем, взял на себя министр иностранных дел.

— Русский посол Малик в разговоре со мной сказал, что Сталин готов отказаться от высадки русского десанта на острова Хонсю, Сикоку и Хоккайдо в обмен на капитуляцию Квантунской армии, а также наших войск на Курилах и в Корее.

— Щедрый подарок человека забравшего твой кошелек и ударившего тебя ножом в спину в самый ответственный момент — преданным тоном подал голос премьер, но император не поддержал его и осмелевший дипломат продолжил свою речь.

— Я всегда считал и считаю Сталина врагом нашей страны и нашего императора, но в словах посла Малика есть определенная для нас выгода. Пока русские и американцы не выступают против нас единым фронтом, мы имеем возможность заключить с ними соглашение по отдельности, что снизит наши потери.

— По милости Сталина мы должны лишиться своей половины Сахалина, Курильских островов, Кореи, Маньчжурии, Китая и сказать ему спасибо! — гневно воскликнул премьер, однако император вновь не проронил ни слова в осуждение дипломата.

— Русский посол ничего не сказал о Китае, Тайване, Индокитае и Индонезии. По этому поводу нам предстоит разговаривать с американцами а, по словам господина Малика, они нас боятся.

Премьер собирался вновь разразиться злостью и негодованием, но император чуть повел скулой и он замер.

— Что конкретно сказал вам посол Малик? Нам это очень важно знать — спросил Хирохито, и эти слова были серьезным знаком для всех членов кабинета.

— Малик сказал, американцы очень напуганы нашими биологическими бомбами и недавним землетрясением в Калифорнии. Они очень опасаются наших новых атомных бомб, а также возможности появления оружия способного изменять погоду. Поэтому генерал Макартур всеми силами стремиться принудить нас к капитуляции всеми силами, оставшимися в его распоряжении.

— Это очень важная информация, но можем ли мы доверять русским?

— Посол Малик не способен на хитрую игру. Он простой рупор и повторяет все, что ему скажет Сталин, — дал безжалостную характеристику советскому послу министр. — Что касается самого советского вождя, то хитрость ему конечно не чужда, но если он кому-то дает слово, он его держит.