|
И, что было еще хуже, по крайней мере с точки Лоуренса, в этой самой спальне около входной двери не было настенного выключателя. Чтобы зажечь свет, мальчики должны были пройти через темную комнату, отыскать шнур, свисавший с потолка в середине комнаты и дернуть за него. Это мероприятие Лоуренс откровенно ненавидел и всегда просил Дейла пойти вместе с ним. Однажды, когда они с братом укладывались спать, включив, как обычно, ночник, Дейл поинтересовался у брата, а чего он, собственно, так боится. Ведь это, в конце концов, их собственная комната. Лоуренс долго не отвечал, а потом наконец проговорил: – Боюсь, что кто-то сидит здесь. И ждет. – Кто-то? – шепотом спросил Дейл. – А кто? – Не знаю, – отвечал тот уже сонным голосом. – Кто-нибудь. Иногда я представляю, как вхожу в комнату и начинаю искать этот шнур… Знаешь, как бывает, когда его долго не найти… И вместе шнура я натыкаюсь на чье-то лицо. Дейл почувствовал, как мурашки побежали у него по спине. – Понимаешь, – продолжал Лоуренс, – лицо какого-то высокого парня… И я в темноте ощупываю его… Чувствую холодные, скользкие зубы, и понимаю, что глаза у него широко раскрыты, как бывает у мертвецов… И… – Замолчи, пожалуйста, – оборвал брата Дейл. И даже при свете ночника Лоуренс боялся некоторых предметов в их спальне. В этом старом доме не было встроенных шкафов, отец сказал мальчикам, что раньше люди пользовались специальными гардеробами, куда вешали свою одежду, но предыдущие хозяева соорудили такой шкаф в этой комнате. Это была просто кладовка из грубо-отесанных сосновых досок, высотой от пола до самого потолка. Лоуренс говорил, что она похожа на поставленный стоймя гроб. Дейлу она тоже напоминала гроб, но он предпочитал особенно не распространяться об этом. Лоуренс никогда не отваживался первым открыть дверцу кладовки, даже днем. Дейл догадывался, что брат представляет, что там кто-то сидит. Но больше всего Лоуренс боялся темноты под своей кроватью. Мальчики спали всего в двух шагах друг от друга, на одинаковых кроватях, накрытых одинаковыми одеялами, но Лоуренс был уверен, что что-то таится именно под его кроватью. Если в их комнате была мама, то он отваживался читать молитву, стоя на коленях, но если мамы не было, он мгновенно раздевался и нырял в постель прямо оттуда, где стоял, стараясь не оказываться вблизи опасного пространства. Улегшись он начинал тщательно укутываться в одеяло и подтыкать его под себя со всех сторон, чтобы ничто не могло схватить его и утащить вниз. Если он читал комикс и книга случайно падала на пол, то он просил Дейла поднять ее. Если же тот не соглашался, то книга так и оставалась валяться на полу до самого утра. Дейл все несколько лет, что они жили здесь, пытался урезонить брата. – Вот смотри, дурачок, – авторитетно начинал он, – здесь же ничего нет. Одна только пыль. – Там может быть дыра, – прошептал однажды Лоуренс. – Какая дыра? – Обыкновенная, похожая на туннель. И в ней что-то сидит и собирается меня схватить. – Голос брата звучал едва слышно. Дейл рассмеялся. – Ты, заячья душа, сам подумай, наша комната находится на втором этаже. Какой же может быть туннель на втором этаже? Плюс к тому же, под нами твердый пол. – И Дейл, наклонившись, постучал костяшками пальцев по полу, доказывая его твердость. – Вот, смотри. Лоуренс в страхе зажмурил глаза, словно представил, что сейчас высунется рука и схватит Дейла за запястье. Теперь Дейл уже перестал убеждать брата, что бояться нечего. |
