Шумаков притворился глухим и повторил:

– Оладьи! А к ним сметану!

Официант кивнул.

– Конечно, разрешите подать полный набор соусов?

– Отлично, – согласился Юра, – очень есть хочется.

– Блины с жирной добавкой равносильны петарде, попавшей в желудок! – каркнула соседка и начала демонстративно жевать веточку петрушки. – Вы согласны?

Поскольку последние слова она произнесла, глядя на меня в упор, я быстренько придвинула к себе небольшую стеклянную баночку с йогуртом, с которой чья‑то рука заботливо сняла крышечку, и сделала вид, что увлечена едой. Похоже, путешествие обещает стать забавным.

Неделю назад Юра неожиданно спросил:

– Как ты относишься к теплоходам?

– Понятия не имею, – честно ответила я, – но, думаю, они вполне уютны.

– Ты никогда не плавала на корабле? – удивился Шумаков.

– Нет, – призналась я.

– Тогда стоит принять предложение, – протянул Юра. – Думаю, тебе понравится. Василий Олегович пригласил нас отдохнуть на воде, десять дней спокойного досуга на комфортабельном судне под поразительным названием «Летучий самозванец».

Я не скрыла удивления.

– Сомневаюсь, что Василий Олегович меня приглашал. Я даже не понимаю, о ком идет речь! Кто он такой?

– Мой дядя, – спокойно сообщил Юра, – владелец фабрики по производству конфет, Самойлов Василий Олегович. Вернее, ему принадлежит целый холдинг, предприятия разбросаны по всей России.

Я удивилась еще сильнее.

– Ты никогда не рассказывал мне о богатом родственнике.

– А зачем? – пожал плечами Юра. – Ты, кстати, тоже помалкиваешь о своих близких. Я знаю лишь, что твой, Вилка, бывший муж – майор Олег Куприн. Да и то эта информация просочилась исключительно потому, что моя сестра Аня Наварро работает у Куприна в отделе.

Я вздохнула.

– Мне похвастаться особо некем. С мамой я никогда не была знакома, а отец[1]… Давай‑ка лучше сменим тему. Каков повод для путешествия?

Юра включил свой ноутбук.

– Самый подходящий. Василий Олегович открыл в Москве, в самом центре, большой фирменный магазин.

– Я что‑то слышала, – протянула я. – Ехала по Тверской в конце августа, заметила толпу, тучу воздушных шариков, услышала духовой оркестр, притормозила и увидела, как известный телеведущий на пару с лысым мачо несут огромную конфету, перевязанную красной лентой.

– Лысый мачо и есть мой дядя, – весело подхватил Юра. – Он обожает спектакли с помпой, фейерверки, артистов, мишуру и блестки. Человек‑праздник!

Я смутилась:

– Извини, неудачно выразилась.

Шумаков уставился в экран компьютера.

– Ты права. По паспорту Василию годков немало, но в душе он двадцатилетний юноша, обожающий новые модели сотовых телефонов, модные шмотки и машины. Иначе, как «лысый мачо», его не назвать.

– А как относится к его забавам жена? – Я решила поподробнее узнать о дяде.

Юра поднял бровь.

– Катерина? Она занимается благотворительностью, основала приют для девочек‑сирот.

– Понятно… – протянула я. – Дама закрывает глаза на забавы муженька, увлекается своим делом и не лезет к супругу с нотациями.

– Идеальный вариант, – подхватил Юра. – Нет хуже жены, которая считает, что печать, поставленная в загсе, делает ее рабовладелицей.

Я моментально полезла в драку:

– Значит, для тебя идеальный вариант отношений выглядит так: он творит, что хочет, а она ему не мешает?

Юра скривился:

– Вилка, Самойловы женаты сто лет, сошлись еще школьниками.