— Вот возьмите… — сказал вдруг сэр Шеридан и достал из внутреннего кармана сапфировый кулон с редким оттенком, усыпанный бриллиантами. Это была одна из драгоценностей Олимпии, которые она отдала капитану Дрейку на продажу. — Это как нельзя лучше подходит к вашему платью.

Олимпия, которая никогда не придавала особого значения своим нарядам, вспыхнула от удовольствия, когда он надел ей кулон на шею. Шеридан дотронулся до камня еще раз, поправляя его, и коснулся при этом ключиц Олимпии.

— Благодарю вас, — сказала она и потупила взор, чтобы скрыть от него обуревавшие ее чувства.

Олимпия влюбилась в капитана Дрейка с первого взгляда и с тех пор душой и телом принадлежала только ему. Но она всегда считала, что ее чувство останется безответным, что она вечно будет молча, на расстоянии обожать его, будучи коренастой некрасивой девчонкой со слишком густыми уродливыми бровями, в то время как он в ее представлении был знаменитым героем.

Она никак не могла поверить в то, что сэр Шеридан вдруг ответит на ее любовь, почувствует к ней влечение… Когда он в первый раз поцеловал ее и назвал красивой, Олимпия решила, что сэр Шеридан смеется над ней, хотя зачем он это делает, она не могла понять. И вдруг оказалось, что все не так просто, что он испытывает к ней глубокое серьезное чувство. Олимпия видела, что он не лгал ей. Он так нежно утешал ее, когда она плакала, как никто никогда еще не утешал девушку в жизни.

Все это было просто невероятно и походило на прекрасный сон.

Капитан Шеридан Дрейк, отважный, мужественный, всеми любимый, самый обаятельный и восхитительный мужчина, знаменитый герой, моряк, любит ее, Олимпию!

Неудивительно, что у Олимпии голова шла кругом. Она была почти напугана свалившимся на нее счастьем.

В этот предзакатный час их странный экипаж миновал экзотические заросли высоких цветущих кактусов и пальм. И когда впереди показалась широкая улица, расположенная у подножия горы, сэр Шеридан приказал португальцам остановиться и, положив руку на плечо Олимпии, сказал:

— Пойдемте дальше пешком.

Сердце Олимпии замерло от смешанного чувства ужаса и восторга. Она поняла, что он хочет ей сказать что-то важное. До сих пор, несмотря на то что они были уже две недели вместе, они очень редко разговаривали, перекидываясь отдельными словами и обмениваясь многозначительными взглядами и короткими пылкими ласками.

Олимпия быстро кивнула, хотя у нее от волнения в горле стоял комок. Он помог ей выйти из паланкина, отпустил носильщиков и, взяв Олимпию под руку, направился вместе с ней по взбирающейся вверх улочке.

— Если со мной что-нибудь случится, — начал Шеридан без предисловия, — я прошу вас, идите сразу же к капитану Фицхью и просите у него покровительства. Он отвезет вас…

— О Боже! — воскликнула Олимпия, останавливаясь посреди улицы. — Что может случиться с вами? Что вы имеете в виду?

— Он отвезет вас в британское консульство и подробно расскажет там о том положении, в котором вы оказались, — спокойно продолжал он. — Главное, убедите его в том, что сам лорд Палмерстон заинтересован в вашей безопасности.

Олимпия не могла прийти в себя от охватившей ее тревоги.

— Но что с вами может случиться? Мы пробыли тут всего лишь несколько недель. Уверяю вас, нам ничто не грозит. Почему вы вдруг заговорили об этом?

Шеридан молчал, глядя мимо нее туда, где в сгустившихся сумерках чуть поблескивала спокойная гладь моря. Там стояло судно «Терьер», освещенное красными, зелеными и белыми фонариками, — на нем ждали гостей. А неподалеку вырисовывался четкий силуэт большого мрачного корабля, направлявшегося в Австралию с партией каторжников на борту.