…Я по-прежнему живу в квартире Светланы Семеновны — я стала ее семьей. Другой у нее никогда не было. Светлана Семеновна не могла иметь детей и всю жизнь возилась с чужими. А моя молоденькая глупая мама могла! И сбежала от меня. Иногда я представляю, что у нее теперь семья, другие дети — мои братья и сестры… Вспоминает ли она обо мне? Хоть изредка? Помнит ли мой день рождения? Ведь она даже не знает, как меня зовут…

— И что же вы советуете брошенным девушкам? — спрашивает Игорь.

— Оглянуться вокруг. Кстати, мне пишут не только брошенные девушки.

— Неужели парни тоже пишут? — не верит он.

— Пишут, но редко. Мне пишут девушки, которые хотят любить. Они спрашивают, где можно встретить доброго, надежного, честного. Единственного…

— И вы…

— Я говорю — ждите.

— И надейтесь?

— Да.

— Удивительно, — говорит он, — игра под названием «Любовь» тянется тысячелетия и до сих пор… актуальна! И никакая сексуальная революция ее не убила.

— Только слегка придушила, — говорю я.

Он смеется. Вообще, он легко смеется, и я понимаю, что его радует наше общение. Меня тоже. И нам все равно, о чем говорить. Обо всем, ни о чем. Он тоже одинок?

— Извините, — говорю я с сожалением, — мне нужно еще поработать.

— До завтра, — прощается он. — Я позвоню. Спокойной ночи…

— Вы звоните из автомата? — спрашиваю я вдруг. Мне слышен шум мотора.

Он отвечает не сразу — думает. Потом говорит:

— Нет, я просто стою у открытого окна…

Глава 6

Будни «Елисейских полей»

— Как жизнь, Лизавета? — спросил Аспарагус, появляясь на пороге моей комнаты. Лицо у него расстроенное.

— Хорошо, Йоханн Томасович, — ответила я. — Что-нибудь случилось?

— Случилось уже давно. А сегодня я в очередной раз спросил себя, какого черта я здесь делаю.

— Йоханн Томасович, я не представляю «Поля» без вас, честное слово. Вы придаете журналу блеск. Если бы не вы, он ничем бы не отличался от своих пошлых собратьев, где одна реклама и секс. — Свою реплику я подала без запинки, как по-писаному. — Вы очеловечиваете его. Ваш стиль и эрудиция придают ему вес. Без вас он бы умер!

— Спасибо, Лизавета, — сказал главред, и голос его дрогнул. — Я благодарен вам, хотя и понимаю, что это неправда… то, что вы сейчас сказали. Не перебивайте меня, Лизавета, — он предостерегающе поднял руку, видя, что я открыла рот, собираясь возразить. — Скажем, не совсем правда. Молодежь считает меня старым ретроградом, которому давно пора на свалку. Аэлита ждет не дождется, когда я исчезну и она займет мое кресло. Эрик тоже… Кстати, Лизавета, вы заметили, что уже третий день на нем розовые носки?

— Не заметила, Йоханн Томасович. Но обязательно посмотрю. Завтра же утром. Сегодня не получится, я думаю, он уже ушел.

— Я не понимаю, как вменяемый человек может носить розовые носки. Даже нетрадиционно ориентированный. Наверное, я безбожно отстал от жизни.