– Эстебан хочет поговорить с тобой.

– Спасибо, но я только что из больницы. Мне надо отдохнуть. – Хаген сделал шаг к свой машине. – Кроме того, я не знаю никакого Эстебана. Извините.

Парни отодвинулись, но окружение не разомкнули. Хаген вынул руки из карманов и сжал кулаки, щелкнув костяшками. Ему хотелось еще угрожающе хрустнуть шеей, но он, кажется, потерял и эту способность.

И знал, что не справится даже с татуированной женщиной, он просто блефовал. А блеф пугал только трусов. Тот парень, который задавал приятелю вопросы, вздрогнул и отступил, перекрестившись. Товарищ дернул его за руку, возвращая в строй.

Набравшись духу, Хаген шагнул к машине… Парни расступились. Даже позволили открыть дверь, потом все произошло так быстро, что Майк не успел понять, когда красотка со шрамом очутилась перед ним и ткнула в плечо электрошокером. Раздался треск, по телу пробежала боль. Второй разряд пришелся в шею. Хаген свалился в руки нападавших. Одновременно с этими взвизгнули тормоза, и машина, из которой вышла женщина, остановилась напротив.

У Хагена продолжали дергаться руки и ноги; его запихали на заднее сиденье и захлопнули дверь. Так как он не владел телом, то моментально скатился на пол. Не видел, но почувствовал, что женщина села на сиденье и поставила на него ноги.

Соблюдая скоростной режим, машина поехала прочь с парковки.

Откуда-то с переднего сиденья доносился шепот напуганного парня, постоянно поминающего дьявола.

– Заткнись, – приказала ему женщина. – Ты разве не видишь, что дьявол ослаб? Он в наших руках.

Хаген почувствовал, как ему вывернули и связали тонким, больно впившимся в запястья проводом, руки. На голову надели темный мешок и тоже стянули так, чтобы заодно заткнуть рот, после чего обшарили карманы и вынули телефон.

Все произошло так неожиданно, что он даже перестал бояться. Нагромождение событий лишило его этой способности.

* * *

Ехали долго. Иногда стояли в пробках или на светофорах. Один раз Хаген слышал, как остановились у шлагбаума платной дороги. После, судя по прыжкам машины на ухабах, свернули на проселочную дорогу. Даже сквозь ткань мешка Хаген почувствовал запах пыли, значит, выбрались за город. Здесь Хагена подняли с пола и усадили, но мешок не сняли.

Впрочем, он не мог сказать, насколько долго ехали. Несколько раз он то ли терял сознание, то ли засыпал. Шея и плечо – туда ударили шокером – болели. Болела и голова, и вывернутые за спину руки, и спина с ногами. Невыносимо хотелось пить.

За всю дорогу похитители не сказали ничего такого, что прояснило бы судьбу Майка. Пару раз обсуждали, куда повернуть направо или налево, не называя улиц. Единожды, когда накопились силы, Хаген попытался шевелиться и брыкаться, но, получив удар локтем в грудь, едва не задохнулся, после чего затих, потеряв всяческое желание сопротивляться.

Наконец машина остановилась, и двигатель заглох. Майк услышал хлопанье дверей, после чего его вытащили наружу и сняли с головы мешок. Так как ноги затекли, он не удержался и упал на песок, поросший какими-то колючими вьюнами.

Был поздний вечер, но Хаген все равно щурился от света фар или фонарей. Видел часть деревянной изгороди, на которой висели ковры для просушки.

Он жадно хватал воздух, не мог надышаться за все те часы, что провел в мешке. Попытался что-то сказать, но губы не слушались, а из пересохшего горла вырвался только хриплый писк.

Хагена снова подхватили и поволокли по песку. Он успел увидеть только кусок деревянной веранды небольшого домика и красную полоску заката, наполовину перекрытую скалами. Пахло костром и навозом.

Притащившие его парни усадили Майка на стул. Потом дверь за спиной хлопнула – они вышли.