Парень – типичный латинос: широкие шорты, красная бандана на лысой голове, клетчатая рубашка и обязательная татуировка в виде слезинки под глазом. Один из тех, кто или косил под чоло, или был мелким членом банды. Хаген всегда избегал их, хотя в том районе, где он рос, этих ребят было очень много. Мама говорила, что от них сплошные проблемы, и чтобы малыш Майки и думать не смел не то, что общаться – близко к ним подходить! Но такие обычно подходили сами, моментально вычисляя, к кому из школоты можно прибыльно подъехать и вытащить, не напрягаясь, монету-другую. Так что уже к старшим классам он и сам убедился, что среди них много жестоких парней, которые могут не просто стукнуть, но и ножом полоснуть. Или вообще, как в кино, носят ствол, заткнув за ремень спереди, прикрыв клетчатой рубашкой…

Хаген инстинктивно напрягся и втянул голову в плечи.

– Братан, отличный бой был! – живо заговорил парень, изображая его вчерашний удар. – Сам не видел, но мне братья скинули видео. Как там тебя?

– Майк. Майк Хаген.

– Гонсало Эррера, – протянул ему ладонь парень. – Короче, ты красавец, бро! Ну надо же – с одного удара уложил Хуана! Ха-ха!

– Э… спасибо…

– Ты это, брат, хочешь заработать?

– Нет.

Такой ответ, видимо, был настолько неожиданным, что чоло слегка подвис, как обновляющаяся Windows. Но Хаген запомнил наставление мамы, которая смотрела сериалы на FOX и всё знала об уличных бандах: «Никогда, Майки, не соглашайся на предложения хулиганов. Они скажут, что ты можешь заработать: согласишься и станешь толкать мет, а потом тебя арестует DEA». Бог знает, откуда она взяла, что незнакомые чоло предложат торговать метом, но Хаген не хотел огорчать маму. Пусть даже она на том свете.

– Э-э-э, брат?

Хаген обмакнул швабру в ведро, выкрутил воду и провёл по полу:

– Я не буду продавать наркотики.

Чоло снова подвис, обдумывая его ответ, а потом заржал, хлопая себя по коленям, и долго не мог успокоиться. Все это время Хаген внешне невозмутимо драил пол: он развеселил латиноса, и это уже неплохо. Отсмеявшись, Гонсало сказал:

– Какие наркотики, бро? Я чистый. Я говорю о боях, брат. О настоящих боях на настоящем ринге! Интересно? А? И вообще, что за стереотип, мужик? Не суди по внешности! Ты посмотрел на меня и сразу все решил что ли? Мексиканец – значит, преступник? Нет, брат! Я боксёр, и не принимаю наркоту! И не торгую!

Хаген промолчал, что собеседник воспринял, как сомнение:

– Слушай! – латинос убедился, что Хаген отставил швабру. – В одном закрытом клубе в районе Бакхед-Айленда проводят бои без правил. Участие открыто для всех, кроме настоящих спортсменов. Да они и сами не стали бы мараться в таком. Так что на ринге дерутся парни вроде нас с тобой – обычные ребята! Да, босота и голодранцы, но богатеньким в это и смысла нет ввязываться: платят так себе. Хуан тоже выступал. Пока ты его, ха-ха, не вырубил!

Майк не ответил и продолжил водить уже сухой тряпкой по полу. Он просто опустил голову и не смотрел на собеседника, желая только одного: чтобы тот поскорее ушёл. Мамин страх перед бандитами из телесериалов навсегда въелся в душу.

– Не ссы, бро, драки хоть и настоящие, но в целом всё это шоу для развлечения посетителей клуба. Так что тебе заплатят даже за поражение. А если понравишься публике, то владельцы клуба предложат контракт. Будешь регулярно выступать. Один мой брат сейчас звезда клуба! Он даже процент со ставок получает. Новую тачку купил недавно. Веришь?

Майк кивнул, но у него не было никаких сомнений. На хрен эти подпольные бои и на хрен этого мексиканца.