|
Там в 1965 году их и прочитал Хагбард Челине. Эти заметки, написанные торопливым небрежным почерком, не датированы: доктор Унбевуст, проявляя реакцию на собственный анальный компонент, был крайне неряшливым и неорганизованным человеком. Впрочем, там, где речь шла о Роберте как о пациенте, они были весьма правдивы: РПД, 27 лет, латентный гомо. Отец богат как Крез. Пять сессий в неделю по $50 каждая, итого $250. Продержать в терапии 5 лет — $65 тыс. в кармане. Быть амбициознее, цель — десять лет. Это $130 тыс. Прекрасно. РПД вовсе не латентный гомо. Прогрессирующий психопат. Моральный урод. Явно кайфует, наблюдая, как я выкачиваю деньги из его отца. Случай безнадёжный. Все мотивы — эго синтонические. Мерзавцу на все наплевать. М. б., 12 лет? Это же $156 тыс. Обалдетъ! РПД: снова садизм. Считает, что в этом ключ. Нужна предельная осторожность. Если его поймают на чем то серьёзном, тюрьма или диспансер. И прощайте, $156 000. Успокоить наркотиками? Сегодня РПД шизофренирует. Загрузился чепухой, которую нагадала цыганка. Надо что то делать: попадёт к оккультистам — забудь про 13 штук в год. Ключик к РПД: все началось с войны. Не может смириться с тем, что все должны умереть. Метафизическая зацикленность. Рассуждения вроде: «Я ничего не могу изменить»… «Вот если бы существовала пилюля бессмертия». Угроза, что переметнётся к оккультистам или даже уйдёт в лоно церкви, намного реальнее, чем я мог предполагать. Кажется, 13 штук ускользают из рук. РПД хочет ехать в Европу. Намерен познакомиться с этим sheiss dreck dummkopf Карлом Юнгом и, возможно, лечиться у него. Сказать родителям, что он слишком болен для такого путешествия. Прошло всего 10 месяцев, а РПД уже уехал. Все дело вылилось в несчастных 11 штук. Слишком взбешён, чтобы сегодня встречаться с пациентами. Целое утро готовил письмо в «Глоб» о том, почему надо запретить гадалок. Если бы я только мог дотянуться до глотки этой паршивой бабы, взять за горло жирную невежественную суку! 156 000 долларов. Коту под хвост. И только потому, что он жаждет бессмертия и не знает, как его достичь. (В Ингольштадте Дэнни Прайсфиксер и Кларк Кент по прежнему таращатся друг на друга рядом со спящей Леди Велькор; к ним в комнату врывается Атланта Хоуп, которая только что приняла душ. Бросившись на постель, она целует и обнимает их обоих. — Такое со мной было впервые, — восклицает Атланта. — Впервые в жизни я это сделала! И для этого понадобились вы, все трое! — А как же я? В этом случае требуются Пятеро, помнишь? — говорит Леди Велькор, открыв глаза.) В то время Маме Сутре было всего тридцать лет, и она специально выкрасила несколько прядей волос «под седину», чтобы соответствовать образу Мудрой Женщины. Мама Сутра узнала Дрейка в ту же секунду, как он вошёл в чайную, — сын старого Дрейка, чокнутый, но при деньгах. Он подозвал её к себе жестом, ещё не успев сделать заказ официантке. Мама Сутра, мгновенно окинув его взглядом, поняла по мятому костюму, что Дрейк недавно лежал на спине. От Бикон Хилла слишком далеко пешком до Бостон Коммона; зато здесь много шринков ; следовательно, он пришёл не из дома, а с сеанса терапии. — Чайные листья или карты? — вежливо поинтересовалась она, сев по другую сторону столика. — Карты, — рассеянно сказал Дрейк, глядя из окна вниз на Коммон. — Кофе, — бросил он официантке. — Чёрный, как грех. — Наслушался этих проповедников на улице? — проницательно спросила Мама Сутра. — Да. — Он обаятельно улыбнулся. — « Кто верует, тот никогда не вкусит смерти» . Сегодня они просто в ударе. — Перетасуй, — сказала Мама Сутра, подавая ему карты. — Но они пробудили в тебе некую духовную потребность, сын мой. Вот почему ты пришёл сюда. Дрейк смерил её циничным взглядом. |
