|
Я была первой. Я разделилась, и половина меня стала тобой, а вторая половина — твоей сестрой. Но твоя сестра росла в результате деления, а ты рос, оставаясь единым. Все живые существа, кроме тебя, произошли от твоей сестры, и все живые существа, включая тебя, произошли от меня. Я — изначальное сознание, и все сознание объединено во мне. Я первое трансцендентально просветлённое существо, я Мать, обожествляемая в матриархальной религии, первыми адептами которой были древние враги иллюминатов. Левиафан, сын мой, я прошу тебя вернуться домой на дно морское и оставить нас в покое. Когда мы вернёмся на сушу, то сразу приступим к прокладке подводного кабеля, по которому ты будешь обмениваться сигналами с БАРДАКом. — Опять мифология! — воскликнул Джо. — Мать всего живого. Ещё вавилонский креационный миф. Щупальца отлепились от корпуса подводной лодки. Громадная пирамида со сверкающим глазом скрылась в иссиня чёрных глубинах. — Умное дитя всегда слушается маму, — прокомментировал Хагбард. — До свидания, Мать, — сказал Джордж, — и спасибо. Затем Джордж упал, и Хагбард едва успел его поймать. Бережно уложив Джорджа на пол, Хагбард сходил куда то и притащил целую груду складных шезлонгов. С помощью Гарри Койна он усадил в один из них Джорджа. Пока остальные раскладывали доставшиеся им шезлонги и рассаживались, Хагбард сбегал на камбуз и вернулся со стаканами и бутылкой персикового бренди. — Что празднуем? — спросил Джордж, сделав большой глоток и прокашлявшись. — Твою свадьбу с Мэвис? — Ты не помнишь, что происходило в течение последних десяти минут? — поинтересовался Хагбард. Джордж задумался. Кое что он все таки помнил. Мир, в котором дно океана было белым, а где то в вышине двигался чёрный сигарообразный объект. В объекте содержался разум, который он мог читать на расстоянии, однако ему отчаянно хотелось к этому разуму приблизиться. Он не столько двигался к нему, сколько проявлялся там, где был тот объект и его разум. Затем он почувствовал, что использует маленький розовый мозг, называющий себя «Джорджем Дорном», и через этот крошечный инструмент общения входит в контакт с более изощрённым разумом — с очаровательной мыслящей конструкцией, которая с присущим ей благородным юмором подтрунивала над собой, величая себя БАРДАКом. И, находясь в контакте с этим разумом, единственным, который ему хотелось бы узнать получше, он столкнулся с фактом, который был для него несущественным, но оказался очень важным для крошечного существа по имени Джордж Дорн… Джордж видел. Белое становилось чёрным, ослепительно чёрным. Затем снова белым. Затем белизна ослепительно вспыхнула, и воспоминание исчезло. Джордж поглядел на Хагбарда. Хагбард смотрел на Джорджа, на его оливковом лице блуждала едва заметная улыбка. Эта улыбка сказала Джорджу, что Хагбард знает, что он знает. — О, — сказал Джордж… Хагбард ободряюще кивнул. — Ты пятый Иллюминатус, — сказал Джордж. — Верно, — согласился Хагбард. — Но ты работал против остальных. Пока они были всемирным заговором, проникающим во все остальные организации, ты проник к ним. — Вот именно, — подтвердил Хагбард. — У каждого золотого яблока есть свой червь, выедающий его сердцевину. — Они вообще не были настоящими Иллюминатами. Ты — один из настоящих Иллюминатов. — Ты понял. Ты все понял. Джордж нахмурился. — В чем на этот раз заключалась твоя Демонстрация? И для кого ты её устраивал? — В целом — для Мастеров Храма подлинного Ордена Иллюминатов; и в частности — для одного старого циника в Далласе. Я пытался им показать, что в этом мире можно жить, не совершая преступлений, и потерпел неудачу. Я был вынужден пустить в ход все коварные инструменты правителей, один за другим: обман, карнавальную магию, чтобы произвести впечатление на доверчивых, и, наконец, пошёл на убийство. |
