С командиром остался один - судя по поведению, новичок.
- Ты еще, блядь, меня учить будешь! - заорал командир. - Встать! Лицом к стене!..
Задержанные стали подниматься, и тогда произошло то, чего никто не ожидал. Автомат в руках командира заплясал, плюясь свинцом.
Через несколько секунд всё было кончено. Омоновцы, прибежавшие из соседней комнаты с оружием наготове, обнаружили четыре трупа.
- Витя, - сказал один негромко. - Ты что, сдурел?
- У него был нож, - хладнокровно ответил командир, извлекая рожок из автомата.
Омоновцы склонились над Битюком.
- Нет у него никакого ножа!
- Он сделал такое движение, как будто доставал нож... И нечего мне мозги парить - был нож, не было ножа... Банда уничтожена при попытке вооруженного сопротивления. Всё ясно?
- Витя, под суд загремишь.
- Предупреждаю всех: если кто языком ляпнет или, не дай Бог, рапорт напишет, я тому лично шею сверну! Вопросы есть?
Ответом была тишина.
В комнату заглянул перепуганный участковый. Он сжимал в трясущихся руках табельный макар. Увидев труп, судорожно сглотнул и попятился обратно.
Командир усмехнулся, достал рацию и забубнил:
- Пятый, пятый, ответь третьему!
В рации зашумело, щелкнуло.
- Что у вас там за пальба?
- Битюк и его подельники пытались оказать сопротивление. Пришлось стрелять на поражение. Рапорт о случившемся я лично предоставлю полковнику Свеклову.
- Живые хоть есть?
- Нет. Отбой.
- Ох, Витёк, - вздохнул голос. - Допрыгаешься ты... Отбой.
Глава седьмая
После восьмой попытки занять денег Сергей Вавилов так шваркнул трубку на рычаги, что телефон - изделие Польской некогда социалистической республики - грохнулся на пол. Трубка лежала на грязном линолеуме и противно бибикала.
- Позвони Лифшицу, - посоветовал брат. - Он - валютчик и дела у него идут нормально.
- Блин, - сказал Александр. - Сам звони. Я его в последний раз видел хрен знает когда... Еще до армии.
Брат полистал записную книжку, сел на пол рядом с аппаратом и накрутил шесть цифр. Трубку долго не поднимали. Потом голос рявкнул:
- Алло!
- Привет, Аркаша, - сказал Паша. - Ты еще не уехал?
- А зачем? - сказал валютчик с коротким смешком. - Кому я в Израиле нужен? Там все умные...
- Ну, не говори. Умный человек и в Израиле будет жить лучше всех: он станет еще на дому шить.
- Да мне и здесь неплохо... Ты лучше прямо скажи, что тебе надо.
- Баксы мне нужны, Аркаша. Двадцать тонн. И срочно.
- Не вижу проблем. Подойди ко мне завтра после обеда. Что-нибудь придумаем.
- Погоди, ты не понял. Я не купить, я занять хочу... На месяц.
- Ах, занять... Тогда это сложнее... Что в залог дашь?
- У нас с братом две машины есть.
- Они и трети этих денег не стоят.
- Аркаша, мы точно отдадим. Ну зачем мне обманывать человека, которого я с детства знаю?
Валютчик помолчал немного.
- А зачем тебе деньги?
- Да залетели мы с одним оптовиком. Круто залетели, как последние лохи. Не отдадим - нас попишут.
- Деньги большие, - сказал Аркаша. – Вернуть не сможешь. А раз так – извини. Я не хочу выколачивать бабки из человека, которого знаю с детства…
В трубке зазвучали короткие гудки.
- Жидовская морда, - сказал Паша с горечью.
Он еще полистал записную книжку, вспоминая знакомых. Может, Инге позвонить? Нет, у неё дела идут неважно... Лелику? Он всегда был жмотом. Зимой снега не выпросишь, за копейку удавится...
- Тройняшкам звякнуть, что ли? - в раздумье произнес он.
Брат скривился.
- Ты что, тройняшек не знаешь? - спросил он. - Сперва всю душу вынут, а потом наплюют в неё. При этом - ни фига не дадут… Да и вообще – кто нам займет? Дураки уже сами вымерли, как мамонты…
Голос у него при этом был такой, что внутри у Паши что-то ёкнуло. |