Боже! Когда же прекратится этот дождь! Она ничего не видела, даже стрелок часов на руке. Вокруг была совершеннейшая темнота, но ей показалось, что ливень стал еще сильнее, и капли его прямо-таки бомбили тротуар.

Наверное, лучше было пойти к Бернадетте, где Элис могла поспать в нормальной кровати, съесть что-нибудь пристойное, а не сидеть здесь в собственном обществе, наедине со своими горькими, тоскливыми мыслями.

Но, Господи, о чем еще можно думать в такое время? Элис копалась в прошлом, вспоминая все так или иначе связанное с Орлой. Вот Орла родилась, вот сделала первые шажки, вот произнесла первые слова, вот в первый раз пошла в школу — она пришла домой и заявила матери, что была самой красивой девочкой в классе, а также и самой умной.

«Самонадеянная маленькая мадам», — ухмыльнулся Дэнни, когда ему сказали об этом, — Орла была любимицей не только отца, но и деда. У Элис же никогда не было любимчиков. Она одинаково любила всех своих детей и чувствовала бы то же, окажись любой из них в больнице.

— Ох, как мне тоскливо ! — Печаль и тоска комом встали в горле. Через минуту она сделает себе чай — разве что он будет без молока. Обычно на уик-энды Пэтси забирала все, что оставалось из продуктов, — чтобы не испортилось.

Может, ей все-таки стоит включить свет, а потом пойти к Берни, которая уже должна быть дома. Она только напрасно растравляла свою рану, сидя одна в кромешной темноте и умирая от желания выпить чаю. Она уже собиралась встать, когда в замке повернулся ключ и кто-то вошел в салон. Элис затаила дыхание. Это был мужчина, на фоне окна она могла разглядеть его массивную фигуру.

Он протянул руку к выключателю, включил свет и удивленно вскрикнул, увидев ее:

— Элис! У меня совершенно определенное чувство дежавю .

— Кто вы? — Почему-то ей совсем не было страшно.

— Неужели я настолько изменился? — невесело сказал мужчина.

Она пристально взглянула на него. На нем был сшитый у хорошего портного твидовый костюм, и на вид ему было лет пятьдесят. Когда-то он был красив, от былой привлекательности и сейчас что-то еще оставалось, но теперь лицо его изрезали глубокие морщины, на нем застыло выражение какой-то озабоченности. Пепельно-седые волосы, слегка поредевшие и мокрые от дождя, были зачесаны волнами назад. Он улыбался, и это была приятная, хорошая улыбка, когда улыбалась каждая черточка его лица, включая очень синие глаза, которые весело поблескивали. Вопреки всему тому, что происходило сейчас в ее жизни, несмотря на то что она по-прежнему не узнавала его, что он без приглашения вошел в ее салон и у него откуда-то взялся ключ, Элис улыбнулась в ответ.

— Я помню, что сделал то же самое, — сказал мужчина. — Вошел, обнаружил тебя в темноте — это было, должно быть, двадцать лет тому назад. Тогда ты меня напугала. Имей в виду, на этот раз я заслужил это.

— Нейл! — Она не верила своим глазам. Внезапно черты его показались ей такими знакомыми, что она не могла понять, как можно было не узнать его сразу.

— Фу! Наконец-то меня признали. Как поживаешь, дорогая моя Элис? Если бы ты знала, сколько раз я мечтал об этом моменте, то почувствовала бы себя польщенной. — Он подошел и сел рядом с ней.

— Как ты вошел? — запинаясь, пробормотала она. — Я хотела сказать, откуда у тебя ключ?

Он помахал ключом у нее перед глазами. Он висел на хорошо знакомом ей брелоке с медалью святого Кристофера.

— Это мой первый ключ. Я забыл вернуть его и хранил все эти годы. Я надеялся, что он подойдет, что ты не сменила замок, потому что хотел посмотреть на квартиру. Я собирался пробраться туда и уйти так, чтобы меня никто не заметил, но, ты, по-моему, приобрела привычку сидеть в темноте.

— А что, если бы наверху кто-то жил?

— Я знал, что там никого нет.