Схватив ее под локоть, не пытаясь даже заботиться о комфорте, завернул за угол и крепко придавил рукой за шею к стене. Черные глаза разглядывали меня с неприкрытым ужасом, но и презрение никуда не делось. Пожалуй, она одна из немногих моих «друзей» вскоре познает истинное лицо Максима Варламовского. Ох, недолго ей осталось закатывать глаза передо мной!

— Где Саша?! — отчеканивая каждое слово, я внимательно ловил любые изменения в ее мимике. Как я и предполагал, Вика точно знала, где она. Сучка дрожала, как осиновый лист, но молчала. Идиотка… Нашла кому верность хранить! — Передай ей, что я все равно найду ее! Из-под земли достану, ясно? Только тогда будет поздно. Еще пару дней я готов решить вопрос по-хорошему, а потом пусть заказывает себе гроб… по-гламурней!

Но, вопреки моим ожиданиям, Вика рассмеялась. Настолько звонко, насколько позволяли мои пальцы на ее шее. Нет, ну точно больная на всю голову… Нужно будет заняться ею поплотнее…

— А зачем тебе Саша, а? — заигрывающе протянула Вика и тут же злобно прошипела: — Уже сегодня она будет знать о твоей новой сучке! Не думаю, что ей это понравится. Вряд ли она подпустит к своему сыну эту Лину! Ты специально бабу подобрал, похожую на Сашу? Думаешь, Артем на это купится??? Придурок!

— Это — мой сын. То, что она его родила — ничего не значит. Так и передай! — сквозь зубы прошипел я, а затем сделал нечто непоправимое…

Крышу сорвало окончательно, когда эта тварь снова оскалила свои люминиры, так, словно знала о новой пакости ее чокнутой подруги. Признаю, это было лишним — отпустив шею Вики, я врезал ей по скуле так, что девушка отлетела к соседней стене и жалобно заныла. Хоть она и заслужила подобное за угрозы в адрес цыпленка и Артема, но ошарашенный голос у меня за спиной заставил патово прикрыть глаза, едва не простонав в голос:

— Что тут происходит? — тон Лины был не просто напуганным, кажется, девушка была… разочарована до мозга костей. Блядь!

Лина.

Когда мне было восемь лет, у родителей в отношениях случился непростой период: они постоянно ругались, скандалили по каждому пустяку и едва не развелись. Думаю, причина была в том, что они любили друг друга намного больше, чем понимали. Чувства разъедали их изнутри, превращая в пустой сосуд, который постепенно заполнялся презрением, холодным нетерпением и непониманием.

Мне же все это казалось ерундой. Ведь я всегда завидовала маме и папе — они были друг у друга. Поддерживали. Обнимали. Говорили, что все будет хорошо… У меня же такого не было. Я всегда была одна и, признаю, тайно завидовала, что «счастливые тоже плачут». Наверное, это называется словом «мразь»…

Но однажды наступил день и я, как никогда, осознала — мир не так прост, каким хочет казаться… Покой, уют, спокойствие в нем слишком хрупкие, дабы так просто поддаваться эмоциям и рушить все под корень…

…Я забежала на кухню за яблоком. Был уже ужин, а родители настолько бурно ругались, что за целый день не соизволили вспомнить — детей никто так и не покормил. Наверное, так распорядилась судьба, что я вошла в самый «подходящий» момент, который стал некой красной тряпкой всей моей последующей жизни.

— Ну ты и шлюха! — в припадке заявил отец и врезал матери пощечину такой силы, что та невольно отлетела к белой столешнице и сбила миску с яблоками на пол.

Мир замер. Кажется, каждый в той комнате вдруг понял что-то важное и переосмыслил свои ценности… Мама долго находилась в подвешенном состоянии и не сводила с папы своего взгляда… Он не был печальный, презрительный, ненавидящий.