Елена Петровна засмеялась так, будто уже видела всех этих Клашенек и Сенек Шапкиных играющими на сцене.

Зина улыбнулась:

– Да, смешные они. А что надо делать?

– Я тебе книгу дам с картинками. А ты по этим картинкам помоги нарисовать костюмы. Ладно? А вожатая покажет, как шить.

Это было интересно. Костюмы из сказок, яркие, пестрые, фантастические… Да это просто увлекательно!

– Ладно, ладно! – Зина повеселела, и на щеках у нее снова появились нежные продолговатые ямочки, хотя в черных ресницах еще чуть-чуть поблескивали удержанные слезы.

– Ладно, ладно, – повторила она, – мы им таких костюмов насочиняем! Ой, обязательно! – И снова повторила, слегка хлопнув в ладоши: – Ой, как хорошо, что вы пришли, Елена Петровна!

К Елене Петровне подбежала маленькая девчушка в красном платьишке, с растрепанными кудряшками.

– Елена Петровна, мы хотим, чтобы вы тоже пели! – Она принялась тянуть учительницу за руку. – А то мы одни не будем.

– Ах, какие вы! Без меня пойте!

– Нет с вами, с вами!

Зина, улыбаясь, глядела на девчушку, ей хотелось схватить эту маленькую, потискать, причесать ей кудряшки. И тут же вспомнилась Изюмка, словно живая встала она перед глазами Зины, и Зина почувствовала, как она соскучилась по своей младшей сестренке, как ей не хватает ее теплых рук, обнимающих Зину за шею, ее смеха, ее щебета…

– Возьмите и меня, – сказала она девочке, – я тоже буду петь!

День прошел – легкий, полный разнообразных и милых впечатлений. Антон так развеселился, так разыгрался, что совсем забыл про Клеткина. Здесь, в пионерском лагере, он чувствовал себя даже в большей безопасности, чем дома. В квартиру-то Яшка, пожалуй, еще может войти. Ну, а уж сюда, где висит на воротах красное полотнище пионерского лагеря, ему ходу нет. Что нет, то нет!

С веселой душой пришла домой и Зина. Новые дела – костюмы для спектакля, которые надо нарисовать, маленькие актеры, которых надо будет учить играть их роли, – все это так забавно и занятно! А главное, Елена Петровна опять здесь, с ними.

Отец, слушая рассказы о лагере, видя радостное оживление Антона и Зины, и сам радовался вместе с ними. Все-таки хорошие у него дети растут! Трудно им без матери расти хорошими, а вот все-таки хорошие!

После обеда… а может, это не обед, а ужин? Ведь отец приходит с работы в семь, какой же это обед? А впрочем, пускай будет обед, если они днем не могут собраться за столом все вместе! После обеда отец сказал Антону:

– А может, нам пройтись с тобой? Вечер хороший.

Антон запрыгал и завизжал от радости. Еще бы, пройтись с отцом вдвоем, мужчина с мужчиной!

– Вот и хорошо, идите, – сказала Зина. – А я тут приберусь немножко.

Еле слышно напевая, Зина быстро вымыла посуду. Потом принялась прибирать комнату. Она любила прибраться с вечера, чтобы утром проснуться в чистой квартире и не тратить хорошее утреннее время на возню со щетками и тряпками.

Подметая в спаленке, она наткнулась на какой-то узел. Что такое?

Это был ее рюкзак!

Зина выпустила щетку из рук. Вот валяется ее походный рюкзак в углу, и никому он уже не нужен. Зина подняла его. Так недавно она, со счастливым сердцем, пришивала оторвавшуюся лямку, закрепляла ремешки. Сколько всяких радужных мечтаний связано с этим зеленым старым рюкзаком, сколько веселых дней обещала жизнь!

Тотчас вспомнился отряд пионеров, с рюкзаками за спиной, четко прошагавших мимо. Так же ушли и ее товарищи, прошагали по улице и скрылись на все лето. И с ними, как тот вожатый Ваня из литейного, пошел студент-геолог Артемий, самый красивый и самый умный на свете человек…

Зина уткнулась лицом в свой рюкзак и расплакалась.