Когда ее сородичи вернулись в замок Кейр, неся с собой окровавленное тело своего лэрда, Лорен охватил страх, а вслед за ним пришла глубокая, неукротимая ярость.

Отец убит. Убит.

— Война, родная моя, не разбирает, чью кровь пролить, — продолжала Ханна, словно читая ее мысли. — Твой отец понимал это. Ты же знаешь: он сделал бы все возможное, чтобы защитить тебя, защитить наш дом. Погляди правде в глаза: вчера новый граф Морган и его люди столкнулись с врагом, который угрожал всем нам, и бросились в бой, чтобы остановить его. Что же в этом дурного?

Лорен промолчала, лишь отбросила со лба непокорный рыжий локон и невидяще уставилась в вымощенный голубыми плитками пол.

— И быть может, — продолжала Ханна, — только благодаря этому английскому рыцарю остров Шот уцелеет от новой напасти. Мы ведь не высылали дозоры с этой стороны побережья.

— Да, в них прежде и не было нужды! Просто не верится, что северяне сумели обойти прибрежные течения!

Отложив вышивание, Ханна откинулась в кресле — вся воплощенное благожелательное спокойствие. Солнце играло в ее легких, серебристо-седых волосах, карие глаза излучали сердечное тепло.

— Однако же обошли. И мы должны быть благодарны людям Моргана хотя бы за то, что они ввязались в бой с северянами и сумели задержать их до нашего прибытия.

Лорен угрюмо глядела в окно, упершись руками в бока. Ей до смерти не хотелось соглашаться со словами Ханны, пускай даже та была и права. У нее не было никакого желания отдавать должное англичанину. Он враг — и все тут. Он — вечная угроза ей самой и ее клану.

У нее и так уже почти не осталось родных.

— Лорен.

Вот так. Одно только слово, но Ханна отлично знает, что Лорен неизбежно подчинится невысказанному приказу, который таится в этом коротком слове.

— Я пойду к нему, — отрывисто сказала Лорен. — Пойду.

— Ты же знаешь, долго держать его здесь мы не можем. Его сородичи уже требуют его возвращения. Лучше увидеться с ним поскорее. — Ханна помолчала и добавила: — Именно этого ожидал бы от тебя твой отец.

Солнце померкло, скрывшись за завесой серо-стальных туч. И тотчас же все цвета поблекли, покорно обретая тусклый, почти осенний оттенок.

За спиной у Лорен терпеливо молчала Ханна — верный друг и надежный советчик. Лорен тяжело вздохнула:

— Хорошо. Я сейчас же пойду к нему.

И, развернувшись, стремительно зашагала к двери.

— Будь к нему добра, — вслед ей напомнила Ханна.

— О да, конечно, — негромко отозвалась Лорен. — Постараюсь.

Где он? Память сохранила немного — смутное мелькание лиц, голоса и жгучая, нестерпимая боль в плече…

Кровь. Песок.

Он поехал с небольшим отрядом в дозор. Да, верно! Они спешились, потому что Хэммонд посоветовал не поднимать лишнего шума и пройти незнакомый отрезок берега пешком. Арион прислушался к его совету, потому что Хэммонд знал остров куда лучше, чем он сам. Хэммонд здесь родился и вырос. Арион почти всю свою жизнь прожил на материке. С тех пор как четыре месяца назад умер дядя, он впервые появился на острове — уже в качестве нового графа Моргана.

Итак, они шли пешком, обогнули опушку густого леса, миновали внушительных размеров песчаные дюны… и вдруг за этими дюнами оказались викинги. С наглой беспечностью они высадились в укромной бухточке, совершенно не опасаясь чужих глаз.