Мимо прошел часовой, поздоровался с Лорен, и она кивнула в ответ.

Пора.

У дверей Моргана и той комнаты, в которой содержались его люди, постоянно стояла стража. Лорен подождала, покуда часовой без единого слова отпер комнату графа, и, войдя, бесшумно прикрыла за собой дверь.

Комнату освещал только лившийся из окна призрачный звездный свет. Лорен подошла к тюфяку, полагая, что увидит англичанина крепко спящим. Но он не спал. Его там вообще не было — одни лишь смятые одеяла.

— Шпионишь, Макрай?

Лорен стремительно обернулась на звук и увидела в сумраке у стены смутный силуэт. В темноте белела повязка.

— Что ты там делаешь? — резко спросила она.

— Замышляю побег, что же еще. — Ночной мрак надежно скрыл лицо англичанина, но Лорен могла бы побиться об заклад, что он усмехнулся.

Словно и не заметив саркастической нотки в его голосе, она сделала шаг и вышла из полосы призрачного звездного света. Теперь оба они стояли в темноте.

— Ты себе только навредишь. Тебе еще нельзя вставать, не то так и не поправишься.

— И что же?

Опять он ей дерзит. Англичанин, похоже, был просто неистощим на дерзости, но сейчас Лорен слишком устала, чтобы пикироваться с ним. Ей едва хватало сил на то, чтобы просто стоять с ним рядом, притворяясь равнодушной к его мужским чарам, не выдавать смятения, которое царило в ее душе.

— Что ж, валяй! — язвительно бросила она. — Помри, раз уж тебе так хочется. Сейчас у тебя откроются раны, и ты истечешь кровью. И отлично. Мне до смерти надоело тратить на твои повязки доброе полотно.

Из темноты донесся негромкий смех.

— Да уж, Макрай, ты наверняка порадуешься, что больше не придется со мной возиться.

— Точно. Устрою праздник в честь твоих похорон. Так что, будь добр, поторопись. Мне не терпится всласть поплясать.

На сей раз он не засмеялся и шагнул ближе к Лорен. Звездный свет залил его лицо, запутался в черных как смоль волосах, замерцал в непроглядной глубине глаз. Больше Арион Морган не улыбался — он снова стал самим собой, графом, высокородным рыцарем, и, хотя из всей одежды на нем было только обернутое вокруг талии одеяло, от него веяло силой, достоинством, властью. Никогда прежде Лорен не встречала подобного мужчины.

— Ты пришла убить меня спящего? — очень тихо спросил он.

Лорен оскорбилась не на шутку, хотя в глубине души понимала, что он опять дразнит ее.

— Я уже говорила тебе, Морган, что мы — не английские варвары. Свой долг чести я оплатила. Твоя жизнь для меня ничего не значит, — но, подумай, стоило ли мне спасать тебя в бою только для того, чтобы на следующий день убить?

Арион, посерьезнев, чуть заметно наклонил голову, глаза его сузились. И снова Лорен ощутила непонятный, нестерпимый жар, снова сердце ее застучало быстро и гулко, вновь нахлынуло ощущение близости, — яркое до боли. Лорен неожиданно для себя попятилась, отступила, но тут же взяла себя в руки.

— Я пришла кое-что тебе предложить, — сказала она, когда стало ясно, что Морган не намерен больше ничего говорить.

Лорен показалось, что после ее слов в глазах Моргана блеснул огонек любопытства, блеснул — и тут же погас. Арион молчал, все также прямо, в упор глядя на нее. Он был невероятно, почти сказочно красив — изваяние из камня, серебра и звездного света.

— Ты станешь слушать? — спросила она, сдерживая гулкий стук сердца.