И только несмышленышу Снайпер неожиданно для себя признался, что как раз и не стрелял он в того пресловутого офицера, даже винтовки не трогал, поскольку от холода спрятал озябшие ладони в рукава шинели, держа оружие под мышкой, а пальнула она сама собой, словно по волшебству.

Вероятно, только ради этих слов и прожил он столько лет, поскольку, исповедовавшись правнуку, тихо и незаметно скончался во сне в ту же ночь. «Преставился», – бормотали невесть откуда взявшиеся ветхие старушенции, заполонившие дом перед похоронами. И только из-за потрясшей его неожиданной смерти старика, казавшегося мальчишке вечным, Сашка запомнил этот рассказ на всю жизнь…

* * *

– Эй, брателло! Повтори это все, – обращаясь к вышколенному и подтянутому официанту, не толстый, но несколько расплывшийся в талии, несмотря на недавно минувшее тридцатилетие, мужчина в роскошном костюме барским жестом обвел унизанной перстнями короткопалой рукой изрядно разоренный стол. – Может, еще водяры заказать? – обратился он к своему визави.

Коротко, но не под ноль стриженный молодой человек, несколько более стройный, чем собеседник, правда, тоже далеко не дистрофик, лениво ковырял вилкой в салате. Хотя оба и одеты были по-разному, и причесаны, да и масть имели прямо противоположную: один – черняв и густобров, а второй – светло-рус, они чем-то неуловимо походили друг на друга, словно пусть и двоюродные, но братья.

– Может, хватит уже водки, а, Бизон? – русый с коротким звяком бросил инструмент в тарелку и неторопливо придвинул к себе стеклянный кувшин с апельсиновым соком. – Что, обязательно нажраться нужно?

– Да я что… Я ничего… – пробубнил названный Бизоном, вожделенно глядя на объемистый хрустальный графин, в котором оставалось едва на донышке прозрачной влаги. – Почему нажраться-то? Сидим, культурно выпиваем, никого не трогаем… Слушай, Петро, а что ты надумал вообще? – оживился он, наваливаясь на скатерть могучими локтями. – Принимаешь предложение?

Петро, он же средней руки бизнесмен Александр Петров, изрядно погрустнел и, так и не налив себе сока, потянулся за водкой.

Предложение, о котором упомянул его бывший компаньон и давнишний, еще детсадовский и школьный, приятель Ромка Файбисович относилось к разряду тех, от которых не принято отказываться. Вернее, не просто не принято, а невозможно в принципе…

Речь шла о продаже своего в трудах, поту и крови вымученного бизнеса одному весьма уважаемому господину, на беду Петрова, решившему включить в сферу своих разносторонних интересов компанию «Велес» вместе со всеми промплощадками, разбросанными по Московской области и паре соседних. Нет, господин Мамедов совсем не относился к беспредельщикам, подобно многим своим землякам, и цену предложил божескую, даже более чем. Но беда в том, что Александр никак не мог отказаться от своего детища, словно от собственного, единокровного ребенка.

Да-да, будто дитя, долго хворавшее в младенчестве и временами казавшееся не жильцом на этом свете, потом трудно учившееся ходить, служившее мишенью для всех и всяческих насмешников, предприятие было дорого своему главному «родителю». Второй – Файбисович – не выдержал затянувшихся «хвороб» общего детища и отпочковался несколько лет назад, занявшись беспроигрышным ремонтно-строительным бизнесом, и теперь оказался сторонним наблюдателем.