…Он уже очень близко, нож у самого ее горла. Хоть сука и прилично нагрузилась, видно, что она все понимает. Это хорошо. Какой смысл в наказании, если жертва не знает, за что ее наказывают?..

…Он заставляет ее снять халат. Какая костлявая! Даже ребра видны! Ему это не нравится. А она в ужасе. Когда он просит ее лечь, она повинуется беспрекословно. Нет, не на кровать. На пол. Он предпочитает именно пол. Обращается с ней мягко, но по глазам ее видит: она знает, кто он такой, знает, что она полностью в его власти. Это хорошо, жаль только, что не получится сюрприза…

Потом он помогает ей подняться. Целует в щеку, запускает руку в ее волосы на затылке и чуть тянет вниз, чтобы голова ее откинулась и она посмотрела ему в лицо. «Прошу вас…» Это она лепечет. Уже надломилась. Никакой гордости не осталось. Эти сучки забывают в такие минуты, что такое гордость. Он с улыбкой смотрит на нее, заглядывает ей в глаза, чтобы уловить тот момент, когда она впервые почувствует жалящее прикосновение к своей коже остро наточенного лезвия … После этого он отпускает ее. Охота началась.

Трэммел вполголоса выругался, отвернувшись.

Марли ни на кого из них не смотрела и никого из них не видела.

— Но она стоит на месте, никуда не бежит. Просто стоит и смотрит на него. Он делает второй легкий надрез. «Беги, сука!» Она не двигается с места. Вдруг замахивается и бьет его в лицо. После этого ее прорывает: она бросается на него, бьет кулаками, лягается, визжит. Он взбешен! Действие развивается отнюдь не так, как было предусмотрено его планом. Дура! Ну, что ж, если ей так хочется увидеть его в ярости, он ей покажет! Он сильно бьет ее ножом, затем снова и снова, проникая все глубже. Он ненавидит ее. Дура, дура, дура! Все испортила! Он надеялся на охоту, на скачки «Прикнес»… Мериленд. О, Мериленд…

Последние слова Марли пропела.

— Она затихла. Рука его устала. Теперь, когда нож в очередной раз входит в нее, она уже даже не хрипит. Он поднимается… — Голос у Марли вдруг задрожал. Дейн увидел, как она содрогнулась, и почувствовал, что и в нем самом поднимается дрожь.

— Что? — тихо спросил он.

С лица Марли сошла вся краска, взгляд остекленел.

— Он посмотрел в зеркало, — пролепетала она. Дейн потрясенно уставился на нее, еще ничего не понимая. Марли повторила:

— Он посмотрел в зеркало и увидел в нем свое отражение. И я его увидела!

— Боже… — прошептал Дейн, невольно выпрямившись. Холодок пробежал вниз по спине. Трэммел и Грейс затихли, обратив все внимание на Марли.

— Он совершенно лыс, — еле слышно проговорила Марли. — Бреет голову. Лицо квадратное. Глаза… маленькие, близко посаженные.

Дейн больше не мог сдерживаться и вскочил с дивана. Мускулы его напружинились. Он был готов действовать.

— Так… Мы сейчас привезем сюда нашего художника, который с твоей помощью составит словесный портрет преступника! Мы распространим его по всем телестанциям и газетам в округе. — Наконец в монолитной стене появилась трещина. И немалая. Дейн обернулся к Трэммелу. — Звони Боннесу. Введешь его в курс дела. Необходимо как можно скорее отыскать жертву. Я не знаю как. Как угодно! Марли, как она выгляде… — Он повернулся к дивану и запнулся. Глаза Марли были закрыты, она сползла по спинке дивана и крепко заснула.

— А, черт, — пробормотал Дейн.

Марли была больше не в силах сопротивляться нечеловеческой усталости. А он позволил себе на минуту забыть о том, как тяжело ей все это дается. Гад! Дейну захотелось хорошенько пнуть себя.