— У Эдны было свидание этой ночью? — спросил Предуцки.

— Нет. Я говорила вам. Она пошла прямо домой.

— Может быть, ее ждал дружок?

— У нее не было дружка.

— Возможно, один из старых приятелей остановился поговорить с ней?

— Нет. Когда Эдну останавливал парень, он оставался с носом.

Предуцки вздохнул, сжал пальцами переносицу и уныло покачал головой.

— Я испытываю неловкость, спрашивая об этом... Но вы были ее лучшей подругой. Вот о чем собираюсь спросить — пожалуйста, поймите, у меня и в мыслях нет, чтобы как-нибудь унизить ее. Жизнь жестока. Мы все когда-нибудь делаем то, чего не хотели бы делать. И я, кстати, не могу гордиться каждым прожитым днем. Бог знает, не судите строго. Это моя обязанность. Только одному преступлению я не могу найти объяснение. Убийству. Я действительно испытываю неловкость, спрашивая об этом... Ладно, была ли она... Как вы думаете, она когда-нибудь...

— Была ли она проституткой? — спросила его Сара.

— О, я не хотел бы таким образом! Это так беспардонно... Я действительно подразумевал...

— Не беспокойтесь, — сказала она, с мягкой улыбкой на губах, — я не обиделась.

Грэхема позабавило видеть, как она пожимает руку детектива. Теперь она успокаивала Предуцки.

— Я иногда сбиваюсь с пути, — сказала Сара. — Нечасто, может, раз в неделю. Я занималась любовью с парнем, у которого были лишние двести долларов. Для меня это все равно что стриптиз, правда. Но Эдна так не могла. Она была удивительно правильной.

— Мне не следовало бы спрашивать. Это не мое дело,