– Что это? – грубо спросил тот.

– Успокоительное, – невозмутимо ответила Инга Александровна. И добавила спокойно и рассудительно: – Она не заслуживает вашей ярости. И вашего презрения.

Шуравин вдохнул воздух полной грудью, а затем шумно выдохнул. И вдруг усмехнулся:

– Ты права. Ты всегда делаешь все, как надо. Давай сюда свою таблетку.

Он взял капсулу и забросил ее в рот.

– Есть чем запить?

– Конечно. – Инга Александровна достала из сумки бутылочку с минеральной водой.

Шуравин взял бутылочку, открыл и большим глотком запил таблетку.

– Может, у тебя и бурбон найдется? Или коньяк?

– Это вы достанете и без меня, – спокойно произнесла Инга Александровна.

Шуравин сунул руки в карманы брюк и некоторое время размышлял. А потом тихо и задумчиво проговорил:

– Н-да… Видала, как они меня? Раздавили и размазали – самым тонким слоем. Что ж мне теперь делать, а?

– На любого подлеца есть управа, – сказала Инга Александровна. – И любому обидчику можно отомстить.

– Да, – согласился Шуравин, заметно успокоившись. – Пожалуй. – Он тяжело вздохнул. – Ладно, я пойду в машину. А ты тут покрутись, уладь все, что можно уладить. Ответь на вопросы, если будут задавать…

– Хорошо, Руслан Маратович.

– «Хорошо», – мрачно повторил он. И добавил с угрюмой усмешкой: – Хорошо уже не будет. Но сделай так, чтобы дерьма на мою голову лилось поменьше. Купи пару журналистов из крупных изданий, нашепчи им, что и как писать. Понадобятся деньги – звони мне.

Шуравин повернулся и, не прощаясь, зашагал прочь. Инга Александровна смотрела ему вслед. Лицо ее было спокойным, стекла очков блестели холодно и бесстрастно, а едва заметный изгиб плотно сжатых губ немного напоминал усмешку.

11

Гостиничный номер оказался не очень просторным, но вполне уютным. Свет от настольной лампы бросал на одеяло медовое полукружие, и кровать была похожа на маленький островок счастья среди моря страха и неблагополучия. Иван обнял Дину за голые плечи.

– Ты дрожишь, – сказал он. – Все еще боишься его?

– Нет, – тихо ответила она. – С тобой не боюсь.

Иван притянул ее к себе, мягко поцеловал в губы. Скользнул губами к мочке уха, потом к шее. Каждое его движение было полно необыкновенной нежности.

– Что с нами будет дальше? – спросила Дина.

– То же, что и со всеми счастливыми парами, – улыбнулся Иван. – Мы поженимся и будем жить долго и счастливо. Потом мы состаримся и умрем в один день.

Дина посмотрела на его юное лицо.

– Ты смеешься?

Иван покачал головой:

– Нет.

Дина легла щекой на его теплую грудь.

– Все это слишком хорошо, чтобы быть правдой.

– Но это правда.

Красный огонек сигареты ярко вспыхнул во мраке, озарив темные губы Ивана.

– Но у меня нет денег, – грустно сказала Дина. – Все деньги, которые я заработала за эти годы, лежат на счетах Шуравина. Я нищая.

Иван затушил сигарету в пепельнице, повернулся к Дине и провел ладонью по ее волосам.

– Бедная девочка, – нежно проговорил он, – с каким идиотом тебе приходилось жить.

Руслан Шуравин, краснолицый, седоватый, угрюмый, сидел в глубоком кресле со стаканом виски в руке и смотрел на свою юную пассию Веронику. Дело происходило все в том же гостиничном номере, который Шуравин обычно снимал для любовных утех с Вероникой.