Легальные и конспиративные группы НСДАП тесно между собою связаны, хотя "легальные" публично, к месту и не к месту, открещиваются от контактов с воссозданной НСДАП. Например, доктор Фрей, фюрер легальных нацистов, редактор мюнхенской вполне нацистской газеты "Дойче национал цайтунг", постоянно отрицает связь своего ННС ("Немецкого народного союза") с НСДАП и тем не менее посылает любимого автора, Вильфрида фон Овена, бывшего референта рейхсминистра пропаганды Йозефа Геббельса, а ныне агента ЦРУ и издателя выходящей в Латинской Америке фашистской газеты "Ла-Плата Руф", на тайную встречу ведущих нацистов ВУНС ("Всемирный союз национал-социалистов") в Ларус. Там он встречается, разумеется, "совершенно случайно", с руководителем датского филиала НСДАП Кнудсеном. Здесь же был "лидер" Матт Кёль, который, как я слыхал, закончил академию ЦРУ. Мои бывшие шефы в секретной полиции утверждали, что все они не имеют никакого отношения к "Немецкой гражданской инициативе" гитлеровца Манфреда Рёдера, однако и у Кёля и у Кнудсена на куртках были нашиты эмблемы именно этой организации. Таким образом, фактически, только в секретной полиции хотят видеть разницу между отдельными нацистскими группами, а на самом деле они отлично знают, что собой представляют эти бандиты.

Наглядным примером тесной связи всех ультраправых, действующих безнаказанно, стала встреча 120 руководящих лидеров НСДАП в местечке Триель, район Люхов Даннеберг, состоявшаяся в гостинице господина Пачке. "Боевая группа Прим", "Фашистский фронт", "Боевой союз немецких солдат", "Немецкий караул", "Национал-социалистская боевая группа "Великая Германия", "Немецкая гражданская инициатива", "Немецкий крестьянский союз", "Немецкий народный союз", ХИАГ и другие в течение четырех дней заседали под председательством "рейхсфюрера" Вильгельма Вюббельса в присутствии гостей и делегатов из-за рубежа, даже французский "Ордр нуво" ("Новый порядок") прислан сюда своего шефа Мюнье, а "Всемирный союз национал-социалистов" представлял доверенное лицо американского нациста Лаука - некий Отте из Брауншвейга. Службой тайной полиции, на которую я тогда работал, были зарегистрированы многие номера автомобилей, к сожалению, только третья их часть, потому что потом мой аппарат разлетелся вдребезги! Никто не помешал нацистам, никто из них не был арестован, хотя они на глазах у толпы расправились с представителем власти, а ведь я был тогда этим представителем!

После этою случая я написал рапорт руководству, в котором сформулировал все те положения, которые привели меня к выводу о серьезности нацистской угрозы, которая ныне существует здесь.

Все мои доказательства были признаны вздорными.

Поэтому я и передаю все это в руки прессы".

"Вы поймете после встречи с этим человеком, отчего встреч с вами избегают, - вспомнил я слова французского коллеги в Бонне. - Если действительно неонацисты безнаказанно раскручивают такую активность, то становится ясным страх, - и тех, кто прошел фашистские концлагеря, и тех, кто об этом ужасе лишь слышан".

Мой новый знакомый по-прежнему жадно затягивался, обжигая желто-коричневые, обкуренные пальцы; губы его подрагивали, он часто облизывай их острым языком.

- Стиль, конечно, дурен, - сказал он, - но я не претендую на то, чтобы писать, я считаю необходимым это обнародовать...

- Но отчего у нас? Вы пробовали сделать это здесь, у себя?

- Конечно, пробован. Даже если какая-нибудь маленькая левая газета и решится на это, ее никто не услышит... На телевидение и радио меня просто-напросто не пустят...

- Отчего вы с такой настойчивостью хотите опубликовать ваш материал?

- Потому что я историк.