Все трое назвали имя наводчика, получившего баснословные комиссионные, им, как и ожидалось, оказался Борис Буряце. Тут же на квартире Цыгана, купленной для своего сердечного дружка Галиной Брежневой, был произведён тщательный обыск, который подтвердил показания арестованных и заставил следователей «вернуться к другим нераскрытым делам».

Цыгана вызвали на допрос. Галина Леонидовна уже не могла мешать ходу следствия. Буряце явился на допрос, как писали потом журналисты, «в норковой шубе и норковых сапогах, с болонкой в руках и дымящейся сигаретой в зубах». Форс с Бориса Бриллиантовича слетел мгновенно, как только он понял, что его всесильная покровительница выведена из игры: ему объявили, что он арестован и что как минимум ближайшие пять суток он проведёт в Лефортовской тюрьме. Из тюрьмы Борис Бриллиантович так и не вышел, «умер при загадочных обстоятельствах».

Коллекция Ирины Бугримовой была возвращена владелице. Престарелой вдове Толстого тоже вернули всё, кроме королевской лилии, которая канула как в пучину.

С Алексеем Толстым Русланова была хорошо знакома. Известна байка: будто бы на одном из банкетов Лидия Андреевна случайно опрокинула бокал с вином на скатерть, вино разлилось, что-то попало и на Толстого, сидевшего рядом. Тот недовольно пробормотал: «Осторожно, будет пятно на моих брюках!» На что Русланова сказала: «У тебя без пятен только брюки и остались!»

Заказчиком обоих налётов был человек, хорошо разбиравшийся в бриллиантах. Он так и остался неизвестным.

Светлана Щёлокова, как известно, покончила с собой. А вслед за ней застрелился и её муж — экс-министр внутренних дел СССР генерал армии Николай Анисимович Щёлоков. Генерал ушёл с достоинством: надел парадный мундир со всеми наградами, зарядил дорогое охотничье ружьё «Гастин-Раннет», подаренное ему к очередному дню рождения, и подвёл стволы под подбородок…

Галина Брежнева закончила свои дни среди бомжей и пустых бутылок.

Судьба же налётчиков сложилась так.

Их было четверо. Девятнадцатилетняя Вероника Пордеа, бывшая элитная проститутка, а к тому времени жена французского дипломата, которая посещала вдову Толстого и всё выведала. После того как её подельников начали брать с поличным, она спешно покинула СССР — уехала к мужу во Францию. Фарцовщик Лёня Слепак из Одессы был задушен в камере Лефортовской тюрьмы во время следствия. Потомственный вор Толик Бец по кличке Котовский, имевший несколько побегов, был застрелен конвойным во время «попытки побега».

Вот это детектив! Сюжет для любителей немеркнущего жанра.

Наш жанр другой. Судьба Руслановой в рамки детектива не вмещается…

В какой-то момент, когда отношение к ней следователя стало более мягким и почти доброжелательным, Русланова почувствовала: вот сейчас разберутся и отпустят. Но следствие ещё не закончилось, а с воли передавали: вышло распоряжение Главного управления по контролю за репертуаром при Наркомпросе СССР, согласно которому на её песни наложили запрет. «Снять с дальнейшего производства и запретить использовать в открытых концертах, трансляциях и радиопередачах все грампластинки с записями Лидии Руслановой. Разрешить реализацию имеющегося в наличии количества грампластинок в торговой сети, не допуская рекламной трансляции этих пластинок в магазинах».

В народе ходили слухи, что их любимую певицу посадили «за правду». А правда-де была такой: Русланова где-то прилюдно, чуть ли не на концерте, спела такую частушку:

Если текст этой дерзкой частушки наложить на характер нашей героини, то вполне можно поверить в то, что она могла пропеть со сцены и такое. Не зря начальник Озерлага полковник С. К. Евстигнеев, вспоминая Русланову, скажет: «Когда серчала, могла крепко ругнуться». А газета «Советское искусство» ещё 16 января 1938 года опубликовала отчёт с одного концерта, в котором принимала участие Русланова, под заголовком «Эстрадные нравы»: «Артист обязан уважать аудиторию, перед которой он выступает.