А потом, как обычно, начинался концерт. Где-нибудь среди заснеженных сосен и елей. Перед концертом она глотала очередную красную таблетку и — вперёд, на сцену. Чаще всего сценой служила небольшая лесная полянка. Бойцы за несколько минут тщательно утаптывали снег, и — готово! Где там певица? Просим!

И вот среди этой калёной стужи, под сенью карельских елей под заливистые переборы саратовской гармошки разносилось от души к душе:

То ли стрептоцид помогал, то ли сила воли и житейская непритязательность, но горлу её ни мороз, ни ветер оказались нипочём.

Когда у человека закалён характер, голосовые связки выдерживают любые погодные условия.

Однажды ехали в повозке по полю. Пролетел самолёт. Возница проводил его настороженным взглядом и сказал:

— Финский.

А минуту спустя с неба посыпались разноцветные бумажки.

— Что это такое? — спросила Русланова.

— Листовки кидает. — И возница выругался. Потом перекинул вожжи, выскочил из пошевней и поймал одну из листовок. Подал Руслановой.

На четвертушке листа был изображён комиссар в чёрной шинели, стреляющий в спину солдата в серой шинели. И подпись: «Политрук хуже врага. Он стреляет в спину». Она прочитала листовку и бросила в снег.

— Каждый день бросают. А мы их на раскур пускаем, — усмехнулся возница.

Пришло время принимать очередную таблетку стрептоцида. Через несколько минут — концерт. Она будет песней поднимать дух бойцов. Чтобы не верили родные солдатики финским листовкам.

Глава девятая

РУСЛАНОВА И СТАЛИН

«Я-то сыта. А вот моих земляков в Поволжье накормите. Голодают!..»

История взаимоотношений этих двух личностей, имевших в те годы столь огромное влияние на миллионы людей, настолько непродолжительна, что эта глава в биографии нашей героини станет, должно быть, самой короткой.

На ночные посиделки, которые Сталин какое-то время любил устраивать в Кремле, приглашая туда знаменитых писателей, артистов, людей искусства, Русланова попала всего один раз. Кто-то из её биографов написал: мол, не любила она этих вечеров…

Там любви и не требовалось. Если приглашали, то ослушаться никто не смел.

И вот пригласили её.

Как известно, Сталин был человеком просвещённым. В юности писал стихи. Позже написал работу по языкознанию. Любил читать. Читал много. Русланова знала, что книги всех кандидатов на Сталинскую премию по литературе Хозяин прочитывал сам. Любил театр, часто бывал на спектаклях.

Театр не просто любил, а всячески его опекал. Особенно Большой. Ничего для него не жалел, никаких миллионов. Зарплаты, премии, звания, награды, всяческие привилегии и бытовые блага в виде квартир в центре Москвы, дач в живописных районах Подмосковья, путёвок в дома отдыха и санатории.

Сталин ходил в основном в оперу. На постановки «Князь Игорь», «Садко», «Борис Годунов», «Хованщина», «Иван Сусанин» (до революции «Жизнь за царя»), «Пиковая дама». Его особая любовь к опере была известна, и поэтому в этих спектаклях всегда были заняты лучшие голоса Большого театра, да, пожалуй, и всей страны. Лучшее в оперном пении, в балете концентрировалось здесь.

Помпезный облик зала Большого театра, богатое и тяжёлое убранство сцены, капитальные декорации, подчёркнуто торжественное пение артистов — всё это соответствовало внутреннему миру Хозяина настолько, что он мог приезжать на некоторые спектакли по нескольку раз подряд.

Сталин награждал своих фаворитов при каждом подходящем случае и зачастую делал это собственноручно. Впрочем, ничего плохого в этом не было, тем более что, в отличие от последующих эпох, тогда награждались и поощрялись действительно лучшие голоса.