Ресторанчик они нашли быстро. Кухня была вполне приличной, а горилки с перцем везде хватало. Вспомнили молодость, посмеялись, и настроение приподнялось без помощи рюмки, а само по себе. Редко Остужеву удавалось забываться и не думать о трудностях и проклятой болезни.

— Ты чем занимаешься-то, Алеша? Романы пишешь? — спросил Чаров.

— Написал один, в молодые годы. Так до сих пор в столе и валяется. Теперь все это никому не интересно. А вообще-то я на пенсии. Инвалид. На работу не берут. И возраст не тот. Два раза в год в больницу кладут. Ну кому такой работник нужен?

— Мне. Срывайся с места и приезжай ко мне в Питер. Работа несложная. А зарплата хорошая.

— Шутишь? Жена с внучкой сидит, ее из Харькова не вырвешь, да и жилье…

— Стоп. Пусть жена сидит с внучкой. Приедешь один. Годик поработаешь, а там видно будет. Тысяча долларов в месяц на первых порах, а там посмотрим.

— Тысяча? Заоблачные деньги! Чем же я их отработаю?

— Будешь вести мои дела. Для этой должности годится только свой человек, честный и надежный. Я часто мотаюсь по командировкам, а своим замам не очень-то доверяю. Хапуги. Ты мужик неглупый, быстро поймешь, что к чему.

— А как же врачи?

— Думаешь, в Питере их меньше, или они хуже? Лечение за счет фирмы. Найдем частную клинику. Мое имя в городе знают, проблем не будет. Какие еще причины для отказа?

— Да нет никаких причин. За такую зарплату люди в Антарктиду едут, а тут Санкт-Петербург!

— Вот и ладушки. Я сегодня вечером уже улетаю. Даю тебе на сборы два дня. Сядешь на вечерний поезд послезавтра, а в Питере я тебя встречу. — Чаров достал бумажник и выложил на стол десять стодолларовых купюр.

— Это тебе аванс и на дорогу. Захватишь свою медкарту, анализы, рентгены, ну, в общем, все, что считаешь нужным. О врачах я позабочусь.

— Бог ты мой! Какая там, к черту, фантастика? Если чудеса наяву случаются! А я-то считал себя невезучим! Все, на что я мог рассчитывать, так это на кирпич с крыши, когда идешь по улице, а тут ангел на плечо сел, словно голубь.

— Я далеко не ангел, Алеша. Но настоящую дружбу ценить и помнить умею. Это норма, а не фантастика.

Остужев едва не заплакал. Вот так, в одночасье, вся жизнь переменилась, и о смерти уже не хотелось думать. К черту болезни! Жизнь и в сорок семь можно начинать заново.

Очевидно, всевышний правильно сделал, скрыв от смертных час их кончины, оставляя людям надежду и веру.

б

Вернувшись в Петербург, Чаров с головой окунулся в свои проблемы. Настал тот период, когда надо было работать, не покладая рук. Нагрузка возрастала с каждым днем, голова шла кругом, но Геннадий Устинович умел действовать целенаправленно и хладнокровно. Одна небольшая оплошность могла погубить все грандиозное предприятие.

Первый визит он нанес в частное детективное агентство к генералу Игнатову.

— Ну ты даешь, Геннадий! Пропал на три недели, и ни слуха, ни духа. Даешь срочную работу, а сам исчезаешь!

— Совсем замотался, Дмитрий Иваныч. Прости.

— Искал сокровище древних инков? Или библиотеку Ивана Грозного?

— Я все время что-нибудь ищу. Ну а как у тебя дела?

Бывший генерал открыл сейф и достал конверт.

— Здесь интимные фотографии твоей бывшей женушки с господином Шихматовым Аркадием Семеновичем. То, что ты хотел.

— Я хотел не этого. Меня интересует компромат на ее любовника.

— Целый воз и маленькая тележка. Тот еще гусь, его сажать пора по шести статьям…

— Ради бога, Дмитрий Иваныч, избавь от подробностей и уголовного кодекса. Твои ребята сохранили свои удостоверения? Так? Мне нужен спектакль.