Катя только утвердилась в своем подозрении:

— Так и есть! А говорила, что пишешь статью про Андрея.

— И правда пишу. Уже написала, но так как его… в общем, мне нужен некий заключительный абзац вроде послесловия, понимаешь?

— И в этом послесловии ты рассчитываешь рассказать народу, кто убил Титова и за что?! Ерунда. Он погиб сам по себе.

— А вот на Петровке в этом не уверены. Ко мне вчера следователь приходил, просил подписать бумагу о неразглашении в интересах следствия.

Следствия! Значит, оно ведется. А следствие не станут вести просто так.

Значит, не все чисто.

— А нам ничего не сообщали… — вяло протянула Катерина, которой явно не были приятны разговоры о гибели Титова.

— Наверное, вы ничего не знаете, поэтому и не можете разгласить.

— А вы чего знаете? — Алена заметила, что глаза подруги покраснели и она шмыгнула носом.

— Ой, Катька! Прости меня, пожалуйста. Болтаю с тобой, как бревно бездушное. Совсем из головы вылетело, что ты с Андреем бок о бок два года проработала.

— Да ладно. Бок о бок — это слишком громко сказано. — Катерина моргнула и быстро смахнула слезинку пальцем. — Так ты думаешь, его кто-то убил?

— Рано думать, но мне кажется, что если и подозревать кого, так это Валентину Титову. По-моему, вполне логично. Ну… есть еще одна, правда, совсем хилая версия…

— Не думаю. Валентина вряд ли способна на убийство, а тем более на убийство мужа. Она по природе своей — тряпка.

— А кто способен?

— Ну, знаешь ли! — возмутилась подруга. — Ты такие вопросы задаешь! Я не знаю. Во всяком случае, если убийца и существует, мне он о своих мотивах не докладывал.

— Мне кажется, — осторожно начала Алена, — что тут виновата ревность.

Такие убийства происходят исключительно из-за любовных интриг. Сейчас все начнут говорить, что Титова убрали либо из-за денег, либо из-за политики, либо потому, что он влез как журналист не в свое дело, так всегда бывает, а на самом деле никто даже не подумает, что какая-нибудь малозаметная дамочка приревновала его…

— Ага, — перебила ее Катерина, — и, движимая необузданной ревностью, пробралась в гараж, заметь, обязательно под покровом ночи, и испортила тормоза!

— Она усмехнулась. — Алена, я бы не удивилась, услышав такое от Марины, — та любительница дамских романов, но ты! Серьезная журналистка! У тебя-то с какой стати крышу снесло на такую чушь? Андрей в свое время затащил в постель чуть ли не половину женщин, проживающих в Москве и области, и никогда не брезговал молоденькими периферийными обожательницами. Так что в стране проживает чертова уйма баб, с которыми он спал. И все прекрасно знали, на что шли, — он ни от кого не скрывал, что у него очередное временное увлечение. Но он обладал просто-таки сногсшибательным обаянием. Скажу больше, предложил бы мне — и я бы пошла. А потом и не подумала бы ревновать, ведь все понятно.

— А почему ты решила, что тормоза его машины испортили?

— Стиль такой! — фыркнула подруга. — Обычно в дамских романах именно тормоза портят.

— Н-да… — разочарованно протянула Алена. — Ты меня убедила. Вообще-то версия с тормозами кажется мне малопривлекательной. Чтобы испоганить машину, ее нужно знать. А женщины, которые с техникой на «ты», по-моему, не могли нравиться Андрею.

— Это правда. Он любил только «кошечек», таких мягких, неприспособленных.

— А его последняя, Наташа? Ты говорила, что она деловая девушка?

— Ну, деловая, в смысле занятая.