На первое время Спарру этого было вполне достаточно. Он часто приходил к Памеле, участливо расспрашивал ее о здоровье отца и предлагал ей свою помощь. Девушка, едва не потерявшая от горя рассудок, считала его своим единственным другом, пока не поняла, что же происходит на самом деле. Но было уже поздно. Первое осознание происходящего вокруг пришло к ней, когда она узнала, что Спарр нанял Бизко и Джонни Ребба для работы на ранчо. Она приказала Спарру вышвырнуть их с ранчо сию же минуту, но Спарр запротестовал. Когда Памела стала настаивать на своем, он согласился, и девушка несколько дней не видела этих двоих. И вот три дня спустя ранчо покинули еще три старых работника. Они получили у Спарра расчет и пошли каждый своей дорогой. Одного из них, видимо, слишком много болтавшего языком в Хорс-Спрингсе, в тот же день нашли мертвым в одном из переулков. Теперь над ранчо стояла тишина. Джордану стало лучше, но он знал, что ему суждено остаться калекой. Когда же до него наконец дошло, что задумал Спарр, он уже не смог ему помешать. Несколько раз он пытался послать шерифу записку, но его записки так никогда и не покидали пределы ранчо. Однажды Памела сама решила отправиться в город к шерифу, но с удивлением обнаружила, что их дом со всех сторон охраняется, и, конечно, ее никуда не выпустили.

Дик с дочерью оказались пленниками в своем собственном доме. А по ранчо разгуливали вооруженные люди Спарра. И наконец в один прекрасный день Авери Спарр спокойно, без лишних эмоций обрисовал им сложившуюся ситуацию.

Теперь он был на коне! Если они сделают все, о чем он их просит, а также будут безропотно исполнять его приказы, не задавая при этом ненужных вопросов, то он, так и быть, сохранит им жизнь. А если нет, — то ведь ему и разделаться с ними недолго. Оставаясь наедине с Памелой, он нашептывал ей, что ее помощь в осуществлении его далеко идущих планов будет гарантией безопасности для ее больного отца. Джордану же обещал позаботиться о Памеле, если тот не будет ставить ему палки в колеса. Но Спарр прекрасно знал и то, что у Джордана были влиятельные друзья. Поначалу он хотел все распродать и улизнуть с мешком денег. Но это ранчо, — оно его манило, и Спарр решил, что как-нибудь со временем, но завладеет им. А чтобы не вызвать подозрений и ненужных толков, Спарр решил придать всему вполне законный вид, — тогда в будущем никто не поставит под сомнение его право на владение ранчо.

Спарр распустил слух, что Джордан взял его к себе в компаньоны и в скором времени продаст ему все хозяйство. И он же распускал слухи, что Джордан стал совсем плох. Спарр, набравшись терпения, сдерживая вспышки гнева, методично выматывал Джордана своими угрозами, держа в постоянном страхе, так что старик как будто уже и согласился уступить, — только бы обрести свободу.

Это был дикий и безлюдный край. Те немногочисленные путники, что проезжали мимо не замечали на ранчо ничего необычного. И действительно: на первый взгляд здесь царили тишь и благодать.

Авери Спарр вернулся в гостиную и, усевшись в кресло, погрузился в размышления. Кэссиди наверняка будет проезжать через Клифтон-Хаус, и уж кто-кто, а Гофф его мигом вычислит. Но все-таки Гоффа следовало предупредить заранее...

Когда Джонни Ребб вернулся на ранчо, была уже глубокая ночь. Повесив на крюк седло. Джонни задумался, — он все время думал о парне по имени Так. Со слов Спарра Ребб знал, что он собирается купить это ранчо. Хотя, может, и не купить... Во всяком случае завладеть... А этот парень, этот Так, — возможно, он будет им полезен... Размышляя таким образом, Джонни вошел в гостиную.