— Вела, я выполню твое желание, — сказал Ферал вечером, сидя у костра. — Завтра утром я пойду в Сугдею, так теперь называется город у моря, в котором ты раньше жила. Договорюсь, чтобы нас взяли пассажирами на купеческое судно. Тебе туда нельзя идти, может узнать кто-нибудь из жителей. Вот только что предложить за проезд? У меня нет ничего ценного.

— А у меня есть, — Беата достала и показала ему золотую маску.

— Маска богини Девы! — в испуге вскричал Ферал. — Орейлохе жестоко нас накажет за это!

— Не волнуйся. Маска будет лишь залогом — когда приплывем в Лигурию, я расплачусь с капитаном по-царски. Мой покойный муж, Христофоро ди Негро, отписал все свое имущество мне, а подтверждающие документы отправил из Солдайи с последним кораблем.

— Быть большой беде! Маску Девы нельзя продать, нельзя расплатиться ею, иначе быть беде! Владеющий ею неуязвим, она защитит его от смертельной опасности, — настаивал Ферал, но после долгих уговоров согласился с Беатой. Договорились, что Беата будет его ждать здесь, а он, отправится в Сугдею, где договорится с капитаном корабля, предложив ему в виде аванса массивную золотую цепь, снятую с маски. Проплывая мимо, они пришлют за Беатой шлюпку.

На рассвете Ферал ушел. Беата спрятала золотую маску в расщелине скалы, у самого моря, и стала ожидать. Она с нетерпением вглядывалась вдаль, ожидая появления паруса «купца». На второй день мимо нее прошло судно под турецким флагом, затем еще одно, и ею стало овладевать отчаяние. Она не верила, что Ферал бросил ее, но с ним могла случиться беда, и поэтому он не вернулся за ней. Потекли бесконечные часы ожидания, и Беата с ужасом поняла, что ей некуда идти. Явиться в Сугдею и попасть в руки Андреоло ди Гуаско? Этого она боялась пуще смерти.

К концу второго дня закончилась еда и вода, ее начали мучить голод и жажда. Она молилась Деве Марии, просила прощения у нее за свои прегрешения, когда задурманенная ведьмой Марой служила жрицей у язычников-тавров.

Третьего дня, она увидела на выходе из бухты крошечный парус, увеличивающийся по мере приближения. Судно не было военным и его путь пролегал мимо Караул-Оба.

Сердце Беаты замерло в надежде, что это тот корабль, который увезет из этого негостеприимного края, где ей пришлось столько пережить. От волнения у нее стало покалывать сердце. Она загадала, если и он пройдет мимо, то это будет означать только одно — с Фералом что-то случилось нехорошее и ей остается надеяться только на себя. Она решила вернуться к первоначальному плану и зажечь костер на берегу. Но поможет ли он ей? У нее было ощущение, что этот проклятый край никогда ее не отпустит, пожизненно привязав к себе.

За спиной у нее треснула ветка, она с радостно обернулась, думая, что это вернулся Ферал, и еле успела увернуться от ножа. Это была жрица Мара, но в каком состоянии! Вся почерневшая, истощенная, в лохмотьях, которые трудно было назвать одеждой. Мара вновь повторила атаку, но Беата успела на нее среагировать и увернулась. Если бы Мара не была так обессилена, Беата не смогла бы ей долго сопротивляться, но и в таком состоянии она представляла серьезную угрозу, вооруженная ножом. После третьей, безуспешной попытки, Мара начала переговоры.

— Отдай маску богини Девы! — прохрипела она. — И я подарю тебе жизнь!

— У меня ее нет, — Беата, внимательно следила за движениями жрицы, чтобы не пропустить новую атаку. Золотая маска была ее залогом, надеждой на возвращение.

— Кроме тебя в храме никого не было, вернувшись туда, я обнаружила, что вместе с тобой пропала и она, — с ненавистью выдохнула жрица.

— Да, она была у меня, но теперь находится у Ферала, — соврала Беата.

— Ты говоришь неправду! — От ярости и злобы у жрицы задрожал голос.