— У каждого свой бизнес, — глубокомысленно произнесла Ирка.

— Пожалуй, но такими вещами не шутят. Бывает, слова, желания материализуются, и тогда обратного хода нет, — заметила Машка.

— Типун тебе на язык! — сердито сказала Ирка и стала пробираться по узкой тропинке вниз, к отмели, по которой пролегал путь на «большую землю». От пирса отчалил очередной прогулочный катер с гидом, а на скале мелькнула белая рубашка.

После пляжа девушки пришли на новое место жительства, приняли душ, вымыли головы, привели себя в порядок, надели легкие воздушные платья, похожие по стилю, но отличающие по цвету. У Иры было ярко-голубое платье, а у Маши — такое же яркое, но салатового цвета, к платьям были подобраны соответствующие босоножки. Обе девушки — высокие, стройные — в этих платьях были похожи друг на друга, как сестры, отличались лишь цветом волос и прическами. Ира — крашеная серебристая блондинка с короткой прической, а Маша — длинноволосая шатенка. Осмотрев себя в небольшое зеркало со всех сторон, девушки остались довольны.

Выйдя на набережную, которая к вечеру стала заполняться нарядно одетыми людьми, постепенно вытеснявшими одетых в купальники, плавки, шорты, девушки поняли, что в таком виде не могут зайти в какую-нибудь забегаловку или удовлетвориться порцией мидий у уличного торговца. Это не соответствовало бы их имиджу самостоятельных, состоятельных, самодостаточных девушек.

— Это наш первый вечер, и надо гульнуть на полную катушку, — в очередной раз напомнила Ирка и стала подталкивать Машку, одолеваемую мрачными воспоминаниями о разбитом автомобиле, в очередное татарское кафе.

Здесь девушки увидели низкие столики, за которыми можно было сидеть по-турецки, скрестив ноги, или полулежать на диванных подушках. При виде экзотики подруги незамедлительно потребовали кальян, и сладковатый дым с ароматом «зеленого яблока» заставил почувствовать легкое приятное головокружение, расслабленность во всем теле. Заказанные блюда национальной кухни были острыми и жирными, вызывали тяжесть в желудке и леность в движениях, а количество цифр, составляющих сумму счета, вновь навело Машу на неприятные воспоминания о разбитом автомобиле.

Когда девушки вышли из кафе, вечер уже окончательно вступил в свои права, и набережная была полна празднично разодетыми, улыбающимися людьми. На набережной было много художников-портретистов, карикатуристов, фотографов, продавцов светящейся, мигающей бижутерии. Вот три девочки-куколки в разноцветных чепчиках и пышных блестящих платьицах, из-под которых завлекающе выглядывали панталоны. Каждая держала на себе подобие изящного коромысла, к обоим концам которого были прикреплены нарядные куклы в прозрачных кульках, словно уменьшенные копии самих продавщиц. Народ толпился возле них, не столько покупая, сколько любуясь живыми картинками. А чуть дальше непрерывно раздавались взрывы хохота — это фотографы-маньеристы предлагали на выбор множество масок знаменитых людей, от артистов до политиков, как прошлого, так и настоящего. Надев маску на отдыхающего, ему придавали соответствующую характерную позу. Постояв здесь немного, Маша и Ира увидели, что, несмотря на широкий ассортимент, наибольшим спросом у женщин пользовалась маска Мэрилин Монро, а у мужчин — Жириновского.

— Какой ужас! — притворно вздохнула Ирка, наблюдая за тем, как разжиревшую матрону в платье, чуть не расползающемуся по швам, в маске улыбающейся Мэрилин Монро пытаются поставить в кокетливую позу: стоя на одной ноге-тумбе, вторую надо было вытянуть максимально вверх, а тело откинуть назад. Поддерживал ее худющий партнер в маске Ельцина. В итоге у партнера не хватило сил, он не удержал родное тело, и оно ринулось вниз и встретилось с землей, а он, потеряв равновесие, взгромоздился сверху, несмотря на вопли поверженной, но непрерывно улыбающейся новоиспеченной «Мэрилин Монро».