Лало криво усмехнулся и бросил уголь. «Что я хотел сказать этим? «

К нему подошла Джилла с миской дымящегося супа в руках, села рядом с постелью и зачерпнула ложкой ароматную жидкость. Лало осторожно подул на свой рисунок, смахнув с него угольную пыль, и отложил в сторону. Когда Джилла поднесла ложку к губам, он послушно открыл рот. «Я вполне бы мог сделать это сам», — подумал художник. Но тут же решил, что процесс кормления очень необходим сейчас самой Джилле. Горячая жидкость смягчила горло. Казалось, что тело впитывает влагу, как губка.

— Ну, пока достаточно, — сказала жена, принимая тарелку.

— Суп был очень хорош, — Лало посмотрел на нее, удивляясь, как мог он увидеть в ее лице что-то от той богини. И нахмурился. — Я рисовал картину, Джилла. Что с ней стало?

Она кивнула в угол. — Да вон она. Ты хочешь взглянуть? — И прежде, чем он смог остановить се, прошла в угол, подняла холст и поднесла поближе к нему, прислонив к стене.

Он стал пристально рассматривать свою работу, изучая ее точно также, как несколько минут назад изучал лицо жены, и понял, что ему никогда не удастся забыть то путешествие, из которого он только что возвратился. Ему есть, что вспомнить.

— Автопортрет, — задумчиво сказала Джилла. — Но мне не хотелось смотреть на него раньше.

Лало подумал, что, по крайней мере, в этом их желания совпадали.

— Почему же? — спросил он все же, прочистив горло.

— Ты должен знать, — сказала она медленно, — что именно так ты всегда смотришь на меня.

Она накрыла своей рукой его ладонь, и ему внезапно стало легко и весело. Он вновь откинулся на подушки. В ушах зажужжало — нет, это была всего лишь муха, кружащая на середине комнаты. На минуту Лало задумался, а потом, чувствуя себя немножко дураком, бросил взгляд на лист бумаги, который все еще лежал у него на одеяле.

Он был чистым. Лало быстро взглянул на муху и увидел, что она, кружась, приблизилась к зеркалу, задержалась там на мгновенье, а затем, словно преисполнившись каким-то желанием, жужжа, вылетела через окно прочь из комнаты.