Луиджи хлопнул приятеля по плечу и пошел искать коровищу. Неужели малышка осталась на берегу с Капрасом? Ох как жаль… Ничего, когда речь пойдет о выкупе, он найдет способ ее увидеть.

– Осторожней! – голос был каким-то странным. – Осторожней, во имя Создателя!

Джильди обернулся, и тут Уго Варотти положил на палубу девушку в таком состоянии, что у Луиджи потемнело в глазах. Сын адмирала успел повидать всякое, во всяком случае, ему так казалось до этого мгновения.

…Она была именно такой, как он запомнил: маленькой, хрупкой, похожей на олененка. Темная спутанная грива, мокрая от морской воды, сбилась на сторону, личико было снеговым, крылья носа посинели, а ноги… Ноги у девушки были лишь до середины бедер, а дальше… Дальше шла кровавая каша, в которой смешались осколки костей, разодранные мышцы, обрывки черной с золотом ткани. Уцелевшие сапожки казались кукольными, да и вся она напоминала сломанную куклу, и, самое чудовищное, девушка была жива и в сознании. Она смотрела огромными темными глазами, словно пытаясь кого-то найти, на тоненькой шее лихорадочно билась голубая жилка…

– Закатные твари, – прохрипел Джильди, хватая Уго, – как же это?

Дурацкий вопрос, дурацкий, подлый, чудовищный мир, но промокший до нитки боцман понял капитана по-своему.

– За борт свалилась, – проревел Варотти бычьим шепотом, – прямо промеж весел… Не жилица…

Не жилица, он прав. Не жилица, не жилица, не жилица…

Девушка попыталась поднять голову, полные слез глаза по-прежнему кого-то искали. Луиджи сам не понял, как оказался на коленях возле раненой, сжимая в руках холодные пальцы. Побелевшие губы шевельнулись: девушка что– то силилась сказать, но он не понимал. Слишком тихо.

– Адмирал, – вновь прошептала девушка, – мой адмирал… Я должна…

Адмирал Пасадакис погиб в самом начале сражения. Она не знала? Или это бред?

– Адмирал, – огромные глаза умоляли, – мой адмирал.

– Адмирал Пасадакис? – не очень уверенно переспросил Луиджи.

– Нет… нет… мой адмирал… Гастаки…

Создатель, эта сумасшедшая каракатица?! Луиджи поднял голову:

– Приведите эту… Эту капитана!

– Вы… – теперь она смотрела на него с ужасом и отвращением. – Вы из Фельпа… Это все вы…

– Мы защищаем свой дом.

Зачем он это сказал?! Она же умирает…

Раздались шаги: Уго привел коровищу, за которой маячила какая-то крыса, но девушка смотрела только на Зою.

– Мой адмирал, – твердо произнесла она, – мой адмирал, теньент Лагидис счастлива служить…

Черные звезды погасли, в уголке губ показалась кровь, очень темная…

Коровища тупо топталась по палубе, ее морда была зеленой. Закатные твари, ну почему за борт свалилась та, а не эта?!

– Твою …! – прошипела вторая. – Чего молчишь?!

Зоя судорожно сглотнула и пробормотала:

– Лежи смирно, ты поправишься… Обя…

Ее стошнило прямо на палубу, но раненая этого уже не слышала, она вообще ничего не слышала. Сколько она проживет? Час? Два? Будь она с «Акулы», будь она мужчиной, он бы знал, что делать. Джильди сжал невесомое запястье, девушка все еще жила…

– Капитан, позвольте.

Сантарино, откуда? Ах да, он же шел на «Девятке». Луиджи поднялся, уступая место лекарю. Сантарино ничего не сделает, никто ничего не сделает, разве что Создатель, но он далеко и не слышит.

– Как ее зовут? – спросил Луиджи, не узнавая собственного голоса.

– Поликсена, – живо откликнулась пришедшая с дожихой баба и добавила: – Это Зоя ее за борт выкинула.