|
А тогда мы могли бы собраться все вместе и обмозговать, что лучше сделать. Держать ли ее, пока не явятся ее соплеменники и не заплатят за то, что мы позволим ей уйти невредимой, или устроить ей третью степень, пока она не расколется, откуда все это золото и все прочее, что было на ней. Вот что тебе было нужно делать, если бы ты не был грязной, лживой, двоедушной собакой.
Грейдона охватил гнев. — Прекрасно, Соумс, — сказал он, — я скажу вам. То, что я говорил о ее освобождении ради нашей собственной безопасности, — правда. Но кроме того… как бы я не доверил ребенка стае гиен, точно так же я не мог доверить эту девушку вам троим. Черт возьми, я дал ей уйти в гораздо большей степени ради ее безопасности, чем ради нашей! Это вас устраивает? — Ага! — глумясь, завизжал Данкре. — Теперь понимаю! Здесь эта странная леди с ее так много красота и богатство. Она слишком несчастная и хорошая, чтобы доверять нам. Он говорит ей это и приказывает улепетывать. “Мой герой, — говорит она, — возьми все, что у меня есть, и откажись от эта дурная компания”. — “Нет-нет, — говорит он ей, а сам думает все время, что если правильно передернет карты, то получит гораздо больше, а нас убрать с дороги, чтобы не нужно было делиться. — Нет-нет, — говорит он. — Но пока эти плохие люди здесь, ты не будешь в безопасности”. — “Мой герой, — сказать она, — я пойду и приведу мою семью, и они избавят от вашей дурной компания. Но тебя они вознаградят, мой герой, уи!” Ага, так было, так! Краска прилила к лицу Грейдона. Злобная пародия маленького француза ударила неуютно близко. В конце, концов, добровольное обещание Суарры спасти его может быть расценено как именно то, что высказывал Данкре. Предположим, он скажет им, что предупредил Суарру, что, что бы ни готовила им судьба, он обязан разделить эту долю с ними и должен оставаться с ними до самого конца. Поверят ли они ему? Вряд ли… Соумс внимательно наблюдал за ним. — Во имя господа, Данкре, — сказал он. — Полагаю, ты попал в яблочко. Он продал нас. Он поднял свой пистолет, наставил его на Грейдона… затем опустил его. — Нет, — неторопливо сказал он. — Это слишком важно, чтобы ошибиться, поспешив нажать спусковой крючок. Если ты прав, Данкре, — а я полагаю, что ты прав, — леди была ему весьма благодарна. Прекрасно! У нас нет ее, но у нас есть он. Насколько я понимаю, будучи благородной, она не захочет, чтобы его убили. Она вернется. Что ж, мы продадим его за то, что у них есть и чего хотим мы. Свяжите его! Он наставил пистолет на Грейдона. Не сопротивляясь, Грейдон позволил Старрету и Данкре связать его запястья. Толкая в спину, они отвели его к дереву, усадили на землю, прислонив спиной к стволу. Ноги его тоже были связаны. — Теперь, — сказал Соумс, — если сегодня явится сюда ее банда, мы дадим им посмотреть на тебя и посмотрим, сколько ты стоишь. Они не станут атаковать нас. Они ограничатся болтовней. И если они не смогут поладить с нами… ну, Грейдон, первая пуля из этого пистолета — в твое брюхо. До того как ты умрешь, у тебя будет время посмотреть, что мы с ней сделаем. Грейдон не ответил. Он знал, что ничего не сможет сказать, чтобы отвратить их от принятого намерения. Устроившись с максимально возможным в данных условиях комфортом, он закрыл глаза. Пару раз он открывал их и смотрел, чем занимаются эти трое. Они сидели возле костра, голова к голове, переговариваясь шепотом. Лица были напряжены, в глазах лихорадочная жажда сокровищ. Спустя некоторое время голова Грейдона склонилась вниз. Он спал.
Глава 3 Белая лама
Ночью, пока он спал, кто-то накинул на него шерстяное одеяло. |
