— В принципе, мы могли бы объявить конкурс на лучший рассказ. Или пошарить в Интернете. Но нам надобно задать тон, найти ключ, чтобы рубрика имела свое лицо… — продолжал я искушать молодых коллег. — Я предложил тему контакта потому, что тут, как мне кажется, можно вдоволь порезвиться.

— Шеф, вас к телефону, — позвала меня Света.

Я вышел из-за стола и, беря в руки трубку, услышал, как Ваня сказал:

— Ну что ж, можно попробовать. Бродила тут у меня в голове одна идейка…

— Только не надо нас ею потчевать! — остановил его Миша — На бумаге, сударь! Зафиксируйте ее на бумаге в развернутом, завершенном, удобочитаемом виде!

Сошествие пирамид

Крошечные опереточные народы забавляются игрою в правительства, покуда в один прекрасный день в их водах не появляется молчаливый военный корабль и говорит им: не ломайте игрушек!

1

Сошествие пирамид началось в конце марта. Я помню это очень хорошо, поскольку за пару дней до появления первой черной пирамиды жена сказала, что намерена со мной разойтись. Переехать от меня на квартиру умершей месяц назад тещи и взять с собой Альку. Причем не просто сказала, а начала собирать чемоданы и писать список имущества, которое должно отойти к ней с Алькой, а какое — остаться мне.

Этот-то список и открыл мне глаза на то, что дело принимает серьезный оборот. Валька и раньше грозилась, что, мол, уйдет от меня, дурака непутевого, но если бы я все ее слова в голову брал, так давно бы уже с поеханной крышей ходил. Говорить-то она могла что угодно, но уходить ей было некуда. Разменивать нашу однокомнатную квартирку в пятиэтажном панельном доме — дело заведомо дохлое, а к мамаше своей под крыло она бы, понятное дело, не пошла. У тещи двухкомнатная квартира тоже в «хрущобе», и площадь чуть, может, побольше нашей, но главное — Ирина Васильевна была редкой занудой и завоспитывала бы Вальку с Алькой до смерти. А они у меня невоспитанные и воспитываться категорически не желают. За что я их обоих и люблю безмерно.

Но это так, к слову.

Март, помню, выдался паскудный. С мокрым снегом, дождем, дурацкими, как всегда, выборами, на которых выбирать некого и не из кого, с простудой у Альки и отсутствием шабашек у меня. Работаю я в журнале «ЧАД», что в переводе на русский значит «Чудеса, аномалии и диковины». Та еще, между нами говоря, зверушка. Эзотерика, экстрасенсорика и прочие чудеса в решете, которые мы либо тащим из зарубежной печати, либо из Интернета, либо из писем сумасшедших читателей. А если украсть неоткуда или вовремя не поспели перевести, сочиняем сами на потеху полупочтенной публики, балдеющей от подобного рода чтива. И все это, сами понимаете, густо-густо замешано на рекламе, с которой мы имеем основной навар. То есть не сотрудники, вестимо, а хозяин журнала. Сотрудникам же, и мне в том числе, приходится постоянно поддерживать бюджет семьи всевозможными приработками на стороне. Переводами, редактурой, корректурой, рерайтом — то есть переложением на удобочитаемый язык того, что писано рекламодателями или читателями.

Так вот левого приработка в тот памятный март не было, и это окончательно испортило наши с Валькой отношения. Хотя это опять же к слову.

А впрочем, нет, это как раз имеет к пирамидам самое непосредственное отношение. Потому что ежели бы была у меня халтура, не сидел бы я как дурак у ящика для дураков и не слушал лапшу, которую вешают на уши зрителям-слушателям мои более продвинутые коллеги. Вешали же они как раз историю о том, что в пригороде Нью-Йорка опустилась громадная пирамида устрашающе черного цвета. О чем я, схватив трубку, немедленно доложил главному редактору «ЧАДа». Шеф утверждает, что решения современный человек должен принимать быстро, как командир на поле боя И сам именно так и поступает, не считаясь с последствиями, к которым это приводит как на поле боя, так и в мирной жизни.