Она отключилась от всего и заставила себя расслабиться, благо журчание ручья и шелест листвы действовали умиротворяюще...

И тут на нее чуть не наехал грузовик. Вернее, на ее машину. Ром поставила ее как можно ближе к краю, чтобы не загораживать проезда. Но, честно говоря, никак не ожидала, что кто-либо поедет этой узкой дорожкой. А то бы вряд ли поддалась искушению понежиться раздетой в незнакомом месте.

Черт возьми, ну почему именно сейчас, когда у нее только стала проходить голова, кого-то сюда занесло? С тяжелым вздохом она села, прикрыла колени шарфом и с негодованием посмотрела на вторгшийся автомобиль. Собралась было шмыгнуть в машину за брюками, но не успела привстать, как из кабины пыльного и помятого пикапа вылез крепкий верзила и направился к ней, уперев здоровенные загорелые лапищи в упругие мускулистые бедра.

Ром, как бы защищаясь, подтянула прикрытые узким шарфом колени и с вызовом посмотрела на незнакомца.

Взгляд ее скользнул по поношенным облегающим джинсам, стянутым залатанным кожаным ремнем на узком стане, потом по выгоревшей хлопчатобумажной рубашке, открывавшей широкую и плоскую волосатую грудь; потом она рассмотрела внушительную челюсть и красивый мужской нос и, наконец, глаза - прозрачные, как этот ручей. И такие же холодные. Глаза странного светло-карего оттенка. В них блеснул сперва жадный мужской интерес, потом удивление и затем какая-то смутная мысль.

Что же говорят в подобных случаях? Вот доктор Ливингстон, например? Она лихорадочно подыскивала подходящие слова, чтобы не показаться ни нахальной, ни смущенной, и в то же время наблюдала, как эти удивительные глаза оглядели ее всю - от голых пальцев ног, утопавших во мху, до гривы блестящих волос.

- Вид у вас, знаете, будто я навел на вас дуло двенадцатого калибра, бесстрастно, словно в пустоту, сказал мужчина. - Или вы подумываете, как избавиться от наглеца? Считайте, что вы в безопасности, леди, но не испытывайте судьбу.

Ром открыла было рот, чтобы дать ему отпор, но тут чужак подошел к ней вплотную. Запах его лоснящегося бронзового тела в пропитанной потом рабочей одежде ей понравился, как, впрочем, и сам нарушитель ее спокойствия; в нем ощущалась мужественность и сила.

Он кивнул на ее длинные голые ноги, потом на брюки, аккуратно сложенные на спинке сиденья, и хрипло спросил наглым тоном:

- Приглашаете развлечься, а?

Ром хотела было кинуться к машине и схватить брюки, но сказалась проклятая расслабленность. Она ограничилась тем, что оскорбленно поджала губы. Не такая она дура, чтобы подливать масла в огонь своим ответом.

Он пружинисто присел возле нее и с явным удовольствием, в упор, стал рассматривать ее настороженные зеленые глаза и презрительно выпяченную полную нижнюю губу, потом пододвинулся еще ближе, вознамерившись изучить глубокий вырез ее блузки. Потом, все так же молча, бесцеремонно стащил с ее коленей шарф.

И тут она вскипела. Тут уж невозможно было не взорваться. Сверкнув глазами, она вырвала у наглеца шарф и потребовала, чтобы он проваливал отсюда и оставил ее в покое. Он принял вызов и пошел в атаку:

- Я так полагаю, это вы забрались на чужую территорию!

- Я кому-нибудь мешаю?

- Леди, если б вы вздумали мне помешать, я вмиг бы вышвырнул вас отсюда. Но коль скоро вам захотелось всего лишь обнажиться и изобразить из себя лесную нимфу - тут я не против. Могу даже составить компанию, вот разгружу сено, поем и охотно изображу вам сатира.

Ром была не из пугливых, но все же невольно вздрогнула и не смогла скрыть своего страха.

Он бесцеремонно продолжал:

- Не нравлюсь? Вы просто пришли пообщаться с природой? Может, договоримся? Хотите, подыщу местечко поукромней, чем Парк Каменной горы? Я сегодня добрый.

Его намерения были налицо.