Практически моментально появились сотрудники, которые нас окружили, а спустя пару десятков секунд вышел и Штерн.

— Испытание закончено — произнес он — успешно. Ваши логические решения, а также боевые навыки приятно удивили.

Это явно относилось ко мне, но я недоверчиво покосился сначала на Сашку, а потом и на Штерна.

— Всё и так понятно — продолжил говорить Федор Иванович — менее чем за час из рекреационной зоны вынесли всех ваших однокурсников. Остались лишь двое, но как вы заметили им уже некуда бежать.

— Неужели нельзя было придумать более простую проверку, Федор Иванович? — обратился я к нему.

Когда мои эмоции и азарт битвы поутихли, мне стало слегка неприятно от того, что пришлось так поступить с другими учениками.

— Они ведь мои сокурсники. Нам ещё учиться, а потом работать вместе — продолжил я.

— Именно поэтому они всегда должны быть уверенны в тебе, также, как и ты в них… В том, что перед лицом ответственности, никто из вас не дрогнет. Если потребуется пожертвовать кем-то ради спасения тысяч жизней и целых городов, никто из вас не должен сомневаться в правильности поступков! — ответил Штерн — Офицер должен уметь принимать решения в любой обстановке. И если уж того требуют обстоятельства, жертвовать своими людьми, собой, всей группой… Но поставленная цель должна быть выполнена.

Он закончил говорить, смотря мне прямо в глаза. В них я видел лишь твердую решимость. Но если присмотреться получше, глубоко внутри, можно было разглядеть оттенок печали. Я понял, что Штерн потерял не мало друзей за свою карьеру. Но хотел ли я идти по его стопам? Мне предстояло ещё разобраться в этом…

Почти всех курсантов уже привели в чувства. А я действительно зря беспокоился. Многие обсуждали испытание, как крутое приключение. И почти никто не сожалел, что рано выбыл. Большинство учеников говорило, что система ловушек слишком умная. И что она буквально следовала за их группой, пока не уничтожила. Видимо это были те ученики, которые так и не поняли — преследовало их нечто другое…

Но я был очень рад, что никто не стал меня обвинять в чем-либо и тыкать пальцами. Возможно даже наоборот, после этого испытания, некоторое сокурсники стали чуть ближе ко мне.

После завершения занятий, нас всех сразу отвели на ужин. Так как мы и так слегка задержались. Перваки сели единой группой за несколько столов. Я привычно сел за один столик с Сашкой. На раздаче, меня, как и обычно обходили стороной, к чему я в принципе уже привык. Но чем больше проходило времени, тем неуютней я начинал себя чувствовать.

Осмотревшись по сторонам, я понял в чем дело. Если раньше практически все отводили от меня глаза и уж тем более пытались избежать встречного взгляда, то сейчас большинство как-то странно на меня поглядывало. Но что действительно было непривычно, так это то, что в их взгляде не было злобы. Скорее даже там присутствовал скрытый интерес.

Я бы мог подумать, что мне это просто кажется. Может быть я не заметил, как головой ударился на практике или чего-нибудь подобное, но после того, как некоторые курсанты начали мне миленько улыбаться, тут уже я почувствовал себя неловко. При чем это были в основном парни…

— «Да че им надо?!» — подумал я про себя — «Какого хрена все так таращатся?»

Сашка вяло ковырялся в своей тарелке. Наверное, его тоже это всё напрягало. Быстро съев свой ужин, мы отправились в казарму. Я заметил, как тезка пытается что-то спросить у меня, но словно бы не может решиться.

— Тебе есть, что мне сказать? — решил я сам обратиться к нему, понимая, что от него видимо так и не дождешься ничего внятного — если да, то говори.

— На самом деле есть — неуверенно начал он — У меня к тебе будет просьба.