– Нет, я крепкая. Вот увидите…

– И если я еще хоть раз услышу от тебя богохульное слово, надаю оплеух и отправлю восвояси.

– Вам не придется, я обе…

– Полезай в карету, да поживее. Ты всех задерживаешь!

Глава 2

Несмотря на все пережитые за день треволнения, несмотря на то, что на месте будущего перед нею зияла огромная черная дыра. Лили забылась беспокойным сном и продремала почти всю дорогу до Корнуолла. Усталость взяла свое, а забвение, как оказалось, имело по крайней мере два преимущества: во-первых, оно позволило ей держать при себе свой чудовищно неумелый ирландский акцент (надо же было так по-дурацки влипнуть!), а во-вторых, избавило ее, хотя бы на время пути, от давящего присутствия матери и сына Хау. В самом начале путешествия она сделала робкую попытку расспросить их о своем новом месте работы, но потерпела полный провал. Они направлялись в место под названием Даркстоун-Мэнор, и миссис Хау нехотя проронила сквозь зубы нечто невнятное о “хозяине”, которого именовала “его светлостью”, но помимо этого Лили ничего не удалось узнать. Запах моря становился все ощутимее по мере приближения к цели их путешествия, но она так и не смогла понять, к какому из берегов Корнуоллского полуострова они движутся: к Атлантике или к Ла-Маншу.

Они достигли Тревита уже далеко за полночь; луна зашла, и все, что Лили смогла разглядеть, это небольшую деревню, чистенькую и погруженную в сон. Она вылезла из дилижанса, с трудом разминая затекшие от усталости и долгого пребывания в неподвижности ноги. Ей пришлось ждать, поеживаясь от холода, пока с крыши почтовой кареты снимали довольно внушительный багаж семейства Хау. Послышался шум. Обернувшись, Лили увидела изящную, хотя и нуждающуюся в мытье черную карету, громыхающую по направлению к ним по булыжной мостовой. По всей видимости, это был посланный за ними личный экипаж лорда Сэндауна. Измученная до предела, она влезла в экипаж, спрашивая себя, долго ли им ехать и хватит ли у нее сил продержаться еще хоть милю, прежде чем упасть замертво.

Уже очень скоро карета въехала Через высокие, увенчанные сторожевой башенкой ворота в лесистый парк и неторопливо покатила по извилистой, усыпанной гравием аллее. Забыв об усталости. Лили с любопытством смотрела в окошко, но, кроме черных силуэтов деревьев, мелькавших за окном, ничего не увидела. Соленый запах моря стал как будто еще сильнее. В какой-то момент ей показалось, что впереди мелькнул свет, но крутой поворот дороги тотчас же скрыл его.

– Спать будешь на чердаке, в кровати Лауди Ростарн, там есть место, – прервав молчание, заговорила миссис Хау. – Живо поднимайся наверх и сразу в постель, никаких разговоров. Ясно?

Лили не привыкла выслушивать приказы и потому ответила не так проворно, как требовалось.

– Да, мэм, – торопливо спохватилась она. Миссис Хау положила свою тяжелую руку на ручку двери. Через минуту карета остановилась, и она, не дожидаясь чьей-либо помощи, распахнула дверцу, сама опустила подножку и вышла.

– После вас, – с наглой усмешкой проговорил сын по имени Трэйер.

Колеблющийся свет факела падал на истертые каменные ступени, ведущие к массивной дубовой двери, укрепленной стальными поперечными брусьями. Ручкой двери служило громадное бронзовое кольцо. Семейство Хау все еще было занято своим багажом. Забыв обо всем. Лили направилась к двери. Ее как магнитом тянуло к свету, но едва она поставила ногу на нижнюю ступеньку крыльца, как сзади раздались торопливые, сердито хрустящие по гравию шаги.

Миссис Хау схватила ее за локоть и резко повернула лицом к себе.

– Ах ты, невежа! Наглая тварь! Куда это ты направляешься?

– Я… я растерялась, извините. Я не подумала…

– Растерялась!

На какой-то страшный миг Лили показалось, что экономка готова ее ударить, но та, хоть и с великим трудом, сдержала свой праведный гнев и указала на восточное крыло здания.