— А за что его казнили? — удивилась Дженни.

— Поэт — опасная профессия, — пожал плечами Мигулис. — Вторая после журналиста. Зато он теперь национальный классик, если отозваться о нем пренебрежительно — убивают.

Дженни встала.

— Спасибо за приятную беседу, Мигулис. У меня к вам просьба: придумайте несколько лаконичных надписей на языке рецидов: «Непобедимый полководец», «Главный друг людей» и «Великий ученый». Будем поощрять нашего Сансана медальками.

— У них же нет письменности, — удивился Мигулис.

— Ох, я и забыла…

— А если сделать говорящий брелок? — воодушевился Мигулис.

— Нет, это не работает — не будешь же каждому встречному включать. Отстающие расы покупаются только на медальки.

В столовую вбежала Августа и устремилась сразу к Дженни.

— Ну что? — спросила она тревожно. — Есть новости про Нэйджела? Они что-то рассказали? Ведь он жив, жив?

— Я тоже так думаю, дорогая, — ответила Дженни. — Мы обязательно все узнаем.

Полковник сидел в своем кабинете с планшетом и мрачно переключал видеотрансляции.

— Вы опять в моем кресле, — заметила Дженни, входя. — Нет-нет, сидите, я просто напоминаю.

— Садитесь, — хмуро произнес Гаусс, вылезая из-за стола. — Знаете, Дженни, я каждый день смотрю, что там происходит, и не могу понять…

— А что там непонятного? — Дженни заглянула в его планшет. — Те, кто не пожелал сдаться Сыну Светила, Единственному Вождю всех мировых пустынь и доблестному аг-чугу Великого Небесного Вождя из крепости двуногих колдунов, у тех неприятности. В остальном всё идет хорошо.

— Мэм, — возразил полковник, — я провел поисковый рейд по ближайшим поселкам, и вы грозите мне трибуналом. А вы организовали карательную акцию с огнеметами на весь планетоид: горы трупов, толпы пленных рабов, сожженные кладки, угнанные самки, уничтоженные личинки… Как это понимать? Я имею в виду — как вы все это оформляете, так сказать, по официальным бумагам? Надеетесь, что не попадете в новости? Нет шумихи — нет геноцида?

Дженни спокойно выдержала его взгляд:

— Вы не понимаете разницы?

— Не понимаю. Буду благодарен за объяснение, — сухо сказал Гаусс.

Дженни Маль кивнула.

— Хорошо, объясню. Вы, полковник, развязали межрасовый конфликт. Высокоразвитая раса против отстающей. Позвоночные против панцирных. Это, кстати, нам еще будут долго вспоминать во всем мире. А я оказываю помощь дружественному народу по просьбе его законного вождя — в его борьбе с бандформированиями и сепаратистами. Вашей целью был террор — наказать, запугать. Моя цель — помочь законному вождю вернуть законность и установить мир во всем своем мире. Вы занимались геноцидом — уничтожали разумных существ по расовому признаку. Я помогаю местному Сансану навести, выражаясь юридически, конституционный порядок. Торговля слабым оружием не запрещена. Применяем его не мы. Если кто-то погиб, то от своих соотечественников и лишь по той причине, что не желал подчиниться местным законам. Продолжать?

— Вас понял, вопросов не имею, — зло ответил Гаусс.

— Спасибо, — в тон ему ответила Дженни. — И отныне, полковник, постарайтесь освободить кабинет и не мешать мне работать.

— Запомним этот момент, госпожа Маль, — сухо произнес полковник.